Форум » "Халруаа: Под южным солнцем" » 1a. Так-так... Где-то тут должен быть город... » Ответить
1a. Так-так... Где-то тут должен быть город...
NPC: Участники: Калинели, Балик, Джасир, Йешелни, NPC Время: 3 миртула, дело близится к вечеру, порядка 19:00. Место действия: У входа в город. Эйчул окружён не особенно высокими стенами, которые, впрочем, вполне способны обломать зубы кому надо ‒ в конце концов, на что магия, если она не может укрепить простую стенку? И в каждой стене есть врата. А хорошие врата даже охраняются.
Ответов - 55, стр:
1 2 3 All
Калинели: Калинели был к погодным условиям терпелив. Однако чрезмерная влажность при такой жаре изматывала даже его. Как только они отошли от берега и бриз перестал ощущаться эльф не мог не почувствовать дискомфорт... Конечно, эльфы не потеют, не воняют, и вообще не страдают от природы (что не мешает им ныть, если в этом есть "необходимость"), однако приводить в порядок мозг приходилось. К счастью, во время морского путешествия Калинели перенял моряцкий обычай – повязывать голову мокрым платком – так любое движение воздуха несло тебе прохладу. Однако воды во фляге оставалось не так уж и много, даже по эльфийским меркам, потому пришлось бы экономить... если бы Калинели не успел вылить всю воду на платок прежде, чем успел сообразить, что воды может не хватить. Поэтому приходилось терпеть: сорвать травинку и жевать ее, высасывая по-тихоньку из нее сок. Горький терпкий вкус отбил охоту пить лучше, чем обычная вода. "Надо будет купить еще одну флягу. С разбавленным вином" – решил про себя Калинели и тут же забыл об этом. Эльф оглянулся на своего спутника, улыбнулся ему: - Не грусти, бородач, мы ведь уже почти у цели. С этими словами он хлопнул дворфа по плечу, заранее отпрянув так, чтобы Балик не смог вернуть дружеский хлопок. Рука у "Молота Морадина" была тяжелая.
Balik: Дварф одетый в тяжелую броню сильно мучился от погодных условий: дневное солнце нагревало его доспехи, из-за чего внутри них он чувствовал себя как в парилке. От этого его нижняя одежда под доспехами вся взмокла от пота и неприятно прилипла к телу. - С тебя выпивка за все мои беды. – в ответ недовольно буркнул он своему товарищу. Жизнерадостное легкомыслие Калинели слегка раздражало Балика, потому что именно это было причиной всех его проблем: сначала эльф потащил его путешествовать морем, не подумав, что дварф в первые в своей жизни садится на корабль. В итоге Балик добрые несколько недель страдал морской болезнью. По прибытии в Халруаа последователь Морадина получил клеймо на лоб, информацию о которой получил от бодрого эльфа, когда уже было слишком поздно. «Теперь еще эта невыносимая жара...» - и хотя Калинели не был причиной знойной погоды, Балик завидовал тому, как легко его друг переносит жару. Дварф снял шлем, тыльной стороной ладони вытер пот со лба и потянулся за своим мехом с водой. Свой бурдюк он благоразумно экономил, на тот случай, если беззаботный эльф израсходует свою воду. - На. – протянул Балик наполовину полный бурдюк Калинели, после того как отпил сам. Пусть его компаньон и отличается особой несерьезностью, но отказать эльфу в глотке воды дварф никак не мог.
Джасир: Влажный воздух ворвался в лёгкие, как врывается разгневанный муж в опочивальню неверной жены ‒ бесцеремонно и гневливо. Он распирал грудь, словно давя изнутри, и был столь тяжёл и вязок, что казалось, будто можно повесить в нём чашу, и она останется над землёй, презрев законы притяжения. Не было грязи и не было дождя, и это было хорошо ‒ рождённые в пустыне, но ушедшие на чужбину, быстро понимают, что дождь-чудо, дождь, которого ждут месяцами, а то и годами, остался где-то на родине. Джасир вдыхал этот влажный воздух сквозь ткань куфии, что скрывала его лицо до самых глаз, так как не было рядом собеседников, с которым стоит блюсти вежество и открывать черты, но вот опасностей могло быть немало. Где-то на задворках сознания мелькнуло удивление, давным-давно ставшее привычкой ‒ дескать, как может существовать земля, где вода ощущается даже в воздухе? Этот жар был значительно тяжелее, чем привычный, но солнце напало не на того человека ‒ почтенный кочевник с флегматичностью презирал любые потуги раскалённого шара доставить ему неудобства. Для жителя пустыни солнце ‒ это такой любимый враг и заклятый друг, с которым не расстаться от рождения и до самой смерти. До городка, где ждал воина друг, осталось всего ничего ‒ Эйчул был уже виден невооружённым взглядом, вселяя надежду на скорый отдых. Ибн-Кухафа повёл плечами, поправил сумку, прервал недолгое мгновение своих размышлений, ради которых остановился, и побежал дальше. Кочевник мерно переставлял ноги, следил за дыханием, а сам (тайно, конечно) мечтал об одном из тех тонконогих и невыносимо прекрасных скакунов, что растили в родном племени. Эти кони… они несли, словно самум. В какую бы сторону тебя не нёс верный друг ‒ ветер всегда бил тебе в лицо, ибо быстры они были столь, что обгоняли любые порывы жаркого воздуха. Если вы никогда не неслись на закхарском скакуне так, чтобы захватывало дух ‒ никогда вы не поймёте, что такое Земля Судьбы. Глаза ваши застит роскошь, летающие ковры и могучие джины, гаремы и великая власть халифа, но не увидите вы одновременно свободы и обречённости детей Пустынь. Резвый скакун несёт вперёд, он даёт возможность повернуть в любой миг, но нет желания никуда сворачивать ‒ это и есть Судьба. Свобода, обернувшаяся миражом, чтобы вновь стать правдой. На грани. На лезвии. Взгляд Джасира остановился на необычной паре. Вообще-то, он выбрал эти ворота, чтобы ни с кем не столкнуться, чтобы не попасть в очередь на входе в город. И если второе желание вполне сбывалось, то вот первое… парочка была слишком забавна, но могла быть опасно. Всё-таки не фермеры. Что дварф забыл так далеко от гор? И что эльф здесь забыл вообще? Но у каждого свой путь и свой выбор, и кочевник не в праве был их осуждать. Он лишь замедлил бег, легко перейдя на плавный шаг ‒ не очень быстрый, но и не слишком медленный. Такой размеренный шаг почти не утомлял, предоставлял приемлемую скорость и с головой выдавал в Джасире опытного путешественника, если бы посчастливилось закхарцу попасть под намётанный взгляд. До парочки было шагов сорок, и расстояние это неумолимо сокращалось, а сам Аль-Бадья был готов и к драке, и к беседе, ведь всякое может быть под синим покрывалом небес. Как последователь Судьбы, ибн-Кухафа не верил в случайности. NPC будет, когда постучим в ворота
Калинели: - Если выпивка за мой счет, значит и на мой вкус? – Калинели подмигнул дворфу, сверкнув белоснежной улыбкой, - ладно, денег на одну попойку для дворфа у меня еще хватит. Выпивку себе сможешь выбрать сам, бородатый бочонок. Лунный эльф не язвил: он прекрасно помнил, сколько литров может вместиться в Балика. И эпитет «бородатый бочонок», по мнению Калинели, к этой черте характера друга подходил безупречно. Эльф принял флягу, чтобы не обидеть дворфа, и сделал вид что отпил. Пить ему, в самом деле, нисколечко не хотелось – даже губы не пересохли при такой-то влажности. А вогкий еще платок прекрасно исполнял роль охладителя. И охлаждал он как раз не желудок с печенкой, а мозги – тот орган, который больше всего нуждался в «хладнокровии» и в то же время первый принимал на себя солнечные атаки. При всей своей рассеянности, эльф не мог не заметить фигуру, идущую к ним. Нет, Калинели не отрицал возможность того, что прохожий направляется к воротам, чтобы попасть в город, а не к ним, чтобы познакомится. Однако эта вероятность, не отрицаемая законами логики, показалось ему малозначимой. Тем более что, заметив, эльф вмиг сумел разглядеть путника. Завернутый в светлые тряпки чем-то напоминал мумию, однако плавная, почти летящая и донельзя ритмичная походка напрочь отрицала принадлежность приближающейся фигуры к живым мертвецам. Даже самые стремительные из них не двигались бы настолько ритмично и плавно одновременно. - Эгей! Добрый человек*! Доброго вам дня! – крикнул лунный эльф и помахал рукой путнику. И добавил дворфу уже своим обычным голосом, - если тебе удастся напоить его из своей фляги, то можешь и с него требовать выпивку. А, как я придумал? Калинели понятия не имел о поговорке третий – лишний. Как и о поговорке четвертый – лишний, пятый – лишний, ну, в общем, и так далее. Да и боятся, чего бы то ни было, у него не было причин. Даже если б были – разве Калинели это когда-либо останавливало?
Balik: - Т’хорошо. Хоть одна радость после корабля. – пробурчал дварф, но уже без прежней суровости в голосе. Мысль, что скоро он окажется в городе, в уютной таверне, где бесплатно выпьет холодной медовухи и закусит сочным мясом, немного ободрила Балика. По серьезному лицу перемена настроения была почти незаметна и лишь в глазах загорелись веселые огоньки, выдававшие приподнятое расположение духа. Он даже по-дружески пихнул своего товарища в бок в ответ на шуточную подколку, якобы задетый ею. Разные клички, которыми Калинели называл Балика, уже давно его не обижали и всякая ответная реакция была всего лишь приличием. Над некоторыми подколками дварф даже смеялся, когда рядом не находились посторонние люди. Запоздалый путник был замечен им не сразу, а лишь только тогда, когда Калинели выкрикнул приветствие незнакомцу. Повернувшись, Балик увидел вдали фигуру мужчины: его одежды некогда ярких цветов выцвели и были покрыты дорожной пылью. Лицо же было скрыто под тканью, что по мнению дварфа было необычным и странным. «Разве при такой духоте ему не трудно дышать под тряпкой?» - интересовался он про себя. «Или то обычай какого-нибудь народа так наряжаться, или мужику не повезло с мордой». - мудро заключил он. Походка путника была легкой и уверенной, и то с каким достоинством он держался выдавало, что перед Баликом воин знающий свое дело. Обычно такие не совершают бездумных действий и нападений, да и в пьяной драке подобные воины не участвуют, а значит для дварфа тот никакого интереса не имел. Но повернуться спиной к человеку и продолжить путь он тоже не мог – это было бы страшной бестактностью даже для дварфа. Кричать что-то или первым приветствовать незнакомца Балику не позволяла личная гордость, но он сумел сделать над собой усилие, чтобы выглядеть более приветливым, то есть менее суровым. - А че с моим бурдюком не так? - не понимающий намеков дварф слегка нахмурился, повернувшись к Калинели. – Ты че, морда ушастая, хочешь сказать, што вода у меня протухла?
Джасир: Было бы здесь суше и больше песка, то можно было бы закрыть глаза, и представить, что ты дома. Но сам воздух, напоенный ароматами трав и жизни, наполненный влагой, развеивал эту мысль, словно клуб пьянящего дыма кальяна разрывает лёгкий ветерок. Высокая Пустыня оставляет после себя сухие колючки, и это касается не только трав, но и людей, которые там выросли. Джасир ещё замедлил шаг, и стал подходить к паре бойцов, открыто держа руки в знак добрых намерений. Да-да, именно бойцов ‒ на ближнем расстоянии было заметно, что и дварф (ничего удивительного), и эльф (вопреки пижонской одежде) были неплохими вояками, с которыми не постеснялся бы скрестить клинки и ибн-Кухафа, что в тренировке, что в доброй схватке, да помогут Судьба и ковёр небес тысячезвёздный избежать боя с этими господами. Остановившись шагах в десяти от парочки, кочевник, наконец, ответил на их приветствие. Он медленно поднял руки к лицу и отстегнул ткань куфии. Эльфу и дварфу открылось скуластое и смуглое лицо, с орлиным носом и чёрной, как самая тёмная ночь, колючей бородкой. Джасир церемонно склонил голову, после чего произнёс: ‒ Мир вам, дварф и эльф. Если Судьба милостиво даровала мне встречу с такими достойными господами, то не иначе это знак, что почтенным мужам настал час развлечь себя беседой, как я не сомневаюсь ‒ интересной, ‒ воин говорил всю эту, с точки зрения северных варваров, натуральную белиберду, с непрошибаемо-серьёзным лицом, без тени иронии или улыбки. Даже если неизвестно здесь искусство беседы ‒ это совсем не значит, что и коренной закхарец должен терять здесь вежливость. ‒ Под сенью этого неба и в свете этого солнца, идущего к своему спокойному сну, я рад назвать вам своё имя ‒ Джасир ибн-Кухафа ибн-Абдакор, из рода Аль-Бадья, странников и кочевников пустыни, прозванный так же Красным Ветром, ‒ на этом представление, наконец, закончилось, сопровождённое ещё одним коротким, но церемонным кивком. Если уж даровала шанс всемилостивая и беспощадная Судьба встретиться с этими воинами, которые спешат в тот же город, что и Джасир, то не иначе был в этом какой-то смысл и какое-то предопределение. Они смотрелись удивительно, но закхарцу, как это не смешно, было куда проще лицезреть вместе тонкокостного жителя лесов и широкоплечего обитателя гор. В родной его земле не видели разницы между расами, все жили в мире, объединённые одной верой и одной культурой, и в своё время дюже удивительно было для Джасира увидеть стену непонимания, что воздвигли между собой на севере разные народы.
Калинели: Дружеский толчок дворфа болью заныл в ребрах. Синяка от этого не будет, да ощущение все равно неприятные. Не будь тут нового знакомца перед ними, Калинели обязательно бы показательно пошатнулся бы, а потом полдня ныл бы о тяжести своей судьбы. Однако нехорошо пугать новоприобретенных знакомых с ходу, поэтому пришлось этого дворфоского жеста не заметить. - Я не к тому, что он не захочет брать твою воду, - рассмеялся в ответ Балику эльф, - а к тому, что у тебя может быть возможность пить сколько влезет и бесплатно два дня подряд. Сообразил? Приветствие человека-мумии (так про себя окрестил Калинели путника) было несколько странным. Церемониальность, изящные и строгие обороты, построение фраз… представление полным титулом, наконец. Калинели машинально выпрямился, как будто он снова на уроке хороших манер с любимым братом в качестве учителя. «Нуаерести Мерлут, сын Аэрелли Мерлут и Авелиэль Оссинмирр, второй наследник Мерлут из Миф Драннора, действительный Певец Клинка к вашим услугам» - к этому полагался еще изящный поклон, с полушагом назад и в сторону, да, еще и шляпу снять. - И тебе… мир. Я – Калинели, - улыбнулся человеку отпрыск древних благородных аристократов, - кажется, нам с тобой по пути. «Если бы я ответил так, как этого от меня требует этикет… я бы уже ходил в мантии архимага. Тем более – шляпка у меня в сумке, а снимать с себя платок – неизящно. И вообще – на такой жаре заниматься церемониями – на такое даже мой братик не способен!»
Balik: - Ну уж нет. – пробурчал тихо дварф. Идея пить несколько дней подряд за чужой счет Балику понравилась, но все же неправильно это было проявлять доброту только ради личной выгоды. Тем более, если этот гость составит им компанию, то просто так напиваться перед незнакомым человеком уже было трудно, потому что не позволяли дварфское воспитание и личная замкнутость. Вот совместная попойка за новое знакомство – другое дело, только разглядывая приближающегося дварф пришел к выводу, что тот не походил на любителя выпить. «Ну и темный же ты». - пронеслось в голове Балика, когда незнакомец освободил лицо от тряпки. «Посветлее дроуской задницы, но всеж темный». Путник вел себя бдительно, но достаточно миролюбиво, что успокоило дварфа. В свою очередь он также держал руки подальше от оружия, заложив руки за ремень, и ждал, когда человек подойдя поближе, скажет всю ту ерунду, которую обычно говорят при знакомстве. Услышанное приветствие, мягко говоря, его поразило: «Эко парень изящно языком болтает!» - Балик раньше тоже встречал разных умельцев красиво говорить (чего один Калинели стоил), но такой оборот речи, да еще с таким серьезным выражением лица слышал в первые. В первый момент он даже из-за этого немного растерялся и не знал как себя повести: в морду дать за издевательство или поздороваться в ответ? Через некоторое время, хорошенько подумав, все же решил проявить терпение и вспомнить манеры: - Я Балик Хвалл из Адбарской Цитадели. - с каменным выражением лица ответил дварф и затем обратился тихо к другу. - Я думал ты пустозвон, а тут оказывается есть могущие составить тебе конкуренцию. на всякий случай дам ответ (вдруг Джасир вернется, пока меня не будет?). Любые ошибки исправлю только после приезда
Джасир: Пара была на удивление колоритной для этих земель, правда, кажется, они и не замечали сами, что, не смотря на все различия, эльф и дварф были на удивление похожи. Чего только стоило почти одинаковое приветствие от обоих, на что Джасир чуть-чуть растянул губы в понимающей улыбке. Кому хочется вести витиеватые и запутанные разговоры в этом влажном пекле? Но с точки зрения сына пустыни пекло было детское, и если бы не влага, которая настойчиво ухудшала положение, погода была бы просто отличной. Ибн-Кухафа мельком глянул в сторону уже недалёкого города, продемонстрировав недавно обретённым собеседникам гордый профиль настоящего закхарца с могучим орлиным носом, после чего вновь повернулся к господам. ‒ Мой путь, как и ваша, надеюсь прямая и лишённая препятствий и трудностей, дорога ведёт в этот небольшой, но весьма приятный город, ‒ запутанно ответил Аль-Бадья, прекрасно понимая, как действует на путников его странная речь, но менять её не собирался. Подстраиваться под едва знакомых путешественников ‒ не вежливость, но презренные слабость и приспособленчество. Джасир повернулся к городу и стал неторопливо идти, приглашающе глянув на эльфа с дварфом, попутно тряхнув головой в сторону города, мол «Пошлите?». Замечание дварфа про пустую болтовню воин мудро оставил без внимания, Джасир знал, что у местных подгорных жителей не в почёте искусство изящного сложения слов в беседе, что только подтверждалось утверждением о болтливости Калинели. ‒ Я счастлив знакомству с вами, достойные господа… ‒ казалось, Джасир оборвал себя на середине предложения, что, впрочем, так и было. Как истинный житель Закхары ибн-Кухафа мог восхвалять собеседника часами, чередуя пожелания всех возможных благ с возвеличиванием самых незначительных достоинств участника беседы. Здесь же было это несколько неуместно, можно ограничиться и бытовой вежливостью. ‒ Несомненно, у столь целеустремлённых господ и опытных путешественников, есть цель в этом городе, но она может лежать и дальше, если угодно таковое Судьбе, тогда гордые путники в город двигаются лишь чтобы предаться отдохновению и вкусить сладкого мёда, ‒ будто между делом выдал Джасир ещё одну тираду, после чего поинтересовался уже более целенаправленно: ‒ Вы в город по какому-то делу или просто передохнуть с пути? Если говорил южанин совершенно серьёзно, и в голосе его нельзя было найти и тени иронии, то вот на губах, стыдливо прячась в бороде и усах, мелькнула пару раз почти незаметная улыбка. Сколько уже Джасир провёл среди северных варваров? Десяток лет наберётся точно. И не стоит думать, что за столь значительное время, такой умный и достойный воин, коим являлся ибн-Кухафа, не научился вести беседу в «стиле севера». Он даже находил в ней некоторые достоинства, но вот демонстрировать это собеседникам пока не намеревался.
Калинели: В глазах эльфа забегали озорные огоньки: как это Балик считает нового знакомца более словоохотливым, чем его? Губы Калинели растянулись в веселой ухмылке: доставать дворфа – это ведь его почетная миссия. Потому эльф решил продемонстрировать Балику то, что непонятные словесные конструкции вежливости и учтивости вообще ни в какое сравнение не идут с чудесами калинелевской логики, если уж речь зашла о раздражении и доставучести… - Ну, вместе веселее. Как говорят гидры: две головы – хорошо, а три – еще лучше. Хотя… обычные гидры так не говорят – просто они вообще не говорят. А вот если им магически увеличить интеллект… Только тут становится вопрос: при обычном увеличении интеллекта заклинание будет действовать на субъект, или на его мозг? Если на мозг, то улучшать показатели придется долго – по одному заклинанию на каждую голову… - казалось, эльфу вообще не нужно дышать, настолько скорость речи, произносимой над дворфовским ухом, была быстрой и ровной, - с другой стороны, возможно, если наложить заклятие на субъект, то сразу все головы поумнеют. А так как при высоком интеллекте возникают собственные индивидуальные творческие мысли, то возникает вероятность того, что головы друг с другом будут не соглашаться. Следовательно, головы могут начать отдавать различные команды общему телу, которые само тело одновременно выполнить не сможет. Значит, для того чтобы обезвредить гидру достаточно просто поднять ей интеллект. То есть, я хочу сказать, что природа была достаточно умна, когда не наделила гидру достаточным умом, ибо это сделало бы рептилию неэффективным охотником. Либо мозг у гидры находится не в головах, что полностью переворачивает концепцию… Зеленоглазый нахмурил брови и свернул губы трубочкой, придавая себе тем самым вид «глубокой задумчивости». Ну, и так проще было не рассмеяться... Краем глаза эльф следил за реакциями дворфа и человека, ибо вполне естественно было с их стороны запустить в Калинели чем-то тяжелым. И так скорее всего и произошло бы, если б эльф не решил вдруг ответить на прямой вопрос Джасира: - Конкретного дела в городе у нас нет. Мы просто испытываем кратковременные финансовые трудности и собираемся подработать... Знаете, у нас, на севере в быту такой термин: «меч по найму», - и сверкнул зубами в улыбке. «Кстати, надо бы запомнить: закхарец умеет складно и коротко задавать вопросы. Значит, он просто получает удовольствие от «искусства ведения беседы». Забавно…»
Balik: Кажется, сравнивать речь эльфа и смуглого человека было рано и не совсем мудро, судя по тому как Калинели начал доказывать дварфу обратное. С одной стороны, было поразительно видеть как его друг говорил без паузы и почти не переводя дыхания, но с другой - это жутко раздражало слушать разговор ни о чем, зная что словоохотливого эльфа ничем нельзя было заставить замолчать. Дварф предполагал, что даже если убить Калинели, тот даже в мертвом состоянии продолжал бы трещать. Конечно, как вариант можно было бы заткнуть себе ухо кусочком шерсти или ткани, но так как такой роскоши под рукой Балика не было, то пришлось выслушать всю это чепуху о гидрах. На секунду в тот момент в голове дварфа промелькнула мысль легонько ударить друга под дых, чтобы тот замолчал, но потом передумал, решив, что перед смуглолицым гостем это будет выглядеть бестактно. - Храшо-храшо. – образовавшуюся паузу следовало немедленно использовать, пока была возможность. – Вы оба одинакаво болтливы, но... – он приподнял палец, заостряя внимание Калинели, - ...каждый на свой лад. Далее он намеренно ускорил шаг, поспевая за Джасиром, тем самым давая понять эльфу, что спорить дальше он не будет и мнение свое не изменит. - Лично я для начала хотел бы пожрать и отоспаться.- ответил Балик человеку, когда тот задал вопрос. Немного подуставший дварф был не в настроении рассказывать о своей миссии и планах, особенно на пустой желудок и в трезвом состоянии. К тому же обычно болтать с собеседниками и развлекать их была работой Калинели, но дварф не мог проигнорировать вопрос Джасира. Странно это, что любящий витиеватые предложения человек задал вдруг простой и прямой вопрос. Возможно дварф ошибался, но ему показалось, что гость задал вопрос не из вежливого желания поддержать разговор, а как будто прощупывая почву. – Но остроухий прав, золота бы нам сейчас не помешало. И после небольшой паузы добавил: - А ты с какой целью идешь в город?
Джасир: Не ясно был ли эльф великим комбинатором, но понесло его так плотно и основательно, что можно было только позавидовать его недюжинным способностям и развитой дыхалке. Рассуждение о гидрах не было лишено некоторой логики, как успевал заметить Джасир в безудержном потоке слов, но едва ли оно было интересно кому-то, кроме почтенных мудрецов и полусумасшедших аджами, что готовы исследовать всё и вся лишь из праздного любопытства. Ибн-Кухафа вздохнул и окинул эльфа оценивающим взглядом с ног до головы, совершенно того не смущаясь. Теорию обезвреживания гидр закхарец даже и не подумал комментировать ‒ очевидно, что это только усугубило бы ситуацию. ‒ Меч по найму? ‒ осведомился южанин опосля рассмотрения эльфа. Было в его движениях нечто напоминающее его собственную боевую технику, которая, откровенно говоря, была нестандартной даже на родных землях. ‒ Золото ценно лишь живым, тем, кто может позволить обменять его на необходимые блага и удовольствия. И если воин не чурается шанса покинуть этот мир не ради высших ценностей, вроде чести и истины, а лишь ради металла, то и риск этот на его взгляд не столь велик. А коли так, то он либо глуп и самоуверен, что, конечно же, не может относиться к почтенному господину эльфу, либо искусен столь, что риск кажется ему ничтожным, ‒ спокойно рассуждал Джасир гордо глядя вперёд, ведь рассматривать своего собеседника во время ходьбы и смущать того, сбивая с дороги, как минимум невежливо. ‒ Изволит ли представитель дивного народа рассказать о той школе боя, которой принадлежит, дабы скрасить наш путь? Любопытство моё отнюдь не праздно, о сиятельный Калинели, ведь отбросив презренную ложную скромность, я могу сказать, что и ваш покорный слуга не самый последний воин под солнцем и звёздами. Вот так будет правильно ‒ нет и бахвальства, но и опустился до принижения собственных достоинств, неуместное и лишнее. А ещё Джасир не любил слово «болтать» и все производные от него, ведь от них тянуло пустым трёпом, как запахом цветов от превосходного мёда. Но ибн-Кухафа не вспылил, а просто проигнорировал заявление хама. Не всем доступен ум достаточный, чтобы оценить вежливость и почтительность. ‒ Отдохнуть с дороги ‒ дело правильное, ‒ важно кивнул кочевник на причины, которые назвал дварф. ‒ Лишь после отдыха можно приняться за дело, иначе мы сами обрекаем себя на накопление слабости и усталости в своём теле, а главное ‒ в своей душе. К вопросу Балика закхарец был готов целиком и полностью, в конце концов, если спрашиваешь ‒ вопрос почти всегда к тебе вернётся. ‒ Я бывал раньше в этом городе, но Судьба не осчастливила меня долгим пребыванием здесь. Хотя я бывал во многих городах, и это не столь уж важно. В этом городе живёт мой старый друг, с которым мы истоптали немало сапог и не меньше дорог, и я надеюсь, что он почтит меня как гостя, ‒ Джасир слегка улыбнулся, вспомнив своего друга и ещё раз глянул на Калинели, на этот раз мельком. Был, знаете ли, повод. ‒ А у вас есть уже на примете место или человек, которому не грешно и не жаль продать свои, несомненно отточенные, умения? *извините, но пост без вычитки
Калинели: Эльф широко улыбнулся вопросу Джасира. «Школа боя, к которой он принадлежит». Да, к которой школе бое принадлежит Калинели Мерлут, наследник семьи Мерлут Миф Драннора, защитников коронала Города Песен? Что ж, у юного Мерлута был ответ на этот вопрос – его стиль своей историей восходит к тому же Миф Драннору, это -комбинирование Искусства и игре на мече. Нуаерести Мерлут – Перец Клинка. Разумеется, именно так он написал в своем последнем письме домой. Его родня довольна, она понимает, что их Нуаерести нашел свой путь, и он достоин истории своей фамилии. Но какой толк раздавать напыщенные фразы о своей великой миссии, если в действительности ты проделал путь в полмира только потому, что тебе весело рядом с новым знакомым дворфом? - Да какая там школа… Я скорее танцор, чем воин. Обычно все сводится к тому, что мы с Баликом компостируем мозги. Только я – фигурально, а он – натурально. А вот мы и дошли наконец… Троица еще не совсем дошла до ворот, шагов с полторы сотни еще оставалось. Что не мешало деятельному эльфу уже кричать: - Эге-гей, добрые хозяева! К вам гости жалуют! – и уже тише, не напрягаясь для того, чтоб быть услышанным Калинели продолжил: - выходи-встречай, ворота-отпирай.
Balik: Дварф по характеру был прямым, жестким и имел тактичность боевого молота, из-за чего часто нечаянно ему удавалось кого-то оскорбить, а потом еще расплачиваться за это. Чаще всего, расплата была обычным мордобоем в какой-нибудь таверне, из которой Балик, как правило, выходил победителем. Не трудно догадаться, что дварф очень редко делал выводы насчет своего поведения. Привыкший получать удар после собственной вопиющей бестактности, он вовсе не был смущен тем, что его обществом южанин пренебрег. Главным образом потому, что сам был очень далек от этических манипуляций. Храня угрюмое молчание, Балик с интересом слушал разговор человека и эльфа – ведь тема о искусстве боя была ему близка. А когда Калинели занизил по каким-то причинам свои навыки, дварф вмешался: - Не прибедняйся, эльф. Ты дерешься так же хорошо, как и танцуешь или хотя бы намного лучше, чем поёшь. – дварф оказал что-то вроде поддержку другу. Его гордость была немного задета тем, что Джасир отметил боевые умения остроухого и пропустил Балика, но это не страшно - если они втроем дойдут до таверны, то уж там он покажет человеку всю мощь удара «Молотов»... - Мы в здешних землях впервые и нанимателей у нас нет. Если тебе есть, что предложить, мы слушаем. – в голосе дварфа стали появляться более сдержанные нотки, что указывало на его ухудшающееся настроение.
Джасир: Удивительно, но эльф отчасти повёл себя согласно южным законам вежливости, а дварф только дополнил эту картину. Ведь проявить скромность, чтобы после тебя похвалил и оценил другой разумный ‒ это практически идеальное соблюдение этикета большинства халифатов Закхары. Джасир слегка улыбнулся в усы и бороду, после чего продолжил всё так же витиевато. ‒ Воистину пути Судьбы замысловаты и не поддаются измышлениям даже самых достойных мужей и мудрецов, ведь в своё время и я немало учился танцевать, ‒ мерно говорил южанин, ‒ есть одна интересная и местами даже удивительная техника боя, что использует навыки танца. Теперь же, усладившись речами твоими, Калинели, я могу сказать, что не одна такая техника боя существует. Мнение кочевника о дварфе несколько подросло, после того как тот (пусть и невольно) сыграл свою роль в маленьком спектакле вежливости, что отыгрывал эльф. Это было достойно. Быть может лишь случайность, но кому, как не верующему в Судьбу знать, что случайности совсем не случайны. Потому он просто отдал некоторую дань вежливости и дварфу, удивительно подгадав желание похвалы оного. ‒ Не почитай моё пренебрежение вниманием к тебе, достойный Балик, сомнением в твоём воинском искусстве, но ведь и ребёнку известно, что Крепкий Народ всегда был на коротком разговоре с топором и молотом. Не смею сомневаться и я, что рука твоя тверда, а удар крепок, ‒ всё-таки Хвалл на удивление точно подметил изрядную болтливость Джасира. Ну а что можно было поделать, если на родине было так принято? Тот же дварф, похоже, и не намеревался отступать от своих привычек и своего воспитания, так значит, и требовать от других иного было не в его праве. Мерное течение беседы нарушил крик эльфа, который заставил ибн-Кухафу сдерживать недостойный вздох недовольства. Разве верно это? Разве правильно? Но как понял уже воин, для Калинели истинным удовольствием было нарушением неписанных норм и канонов, видимо удовлетворяло это его внутреннее желание бунтарства. Джасир чуть качнул головой, поражаясь дивному ‒ ведь наверно старше он южанина раз пять, а ведёт себя словно юнец, едва взявший в руки саблю. Удивительно и непостижимо, но в тоже время привычно и обыденно ‒ для эльфа, конечно. Лунного, как называли их в землях на Севере. Ибн-Кухафа перевёл свой тёмный взгляд к воротам, ожидая какой-нибудь реакции, между тем отвечая на вопрос дварфа. ‒ Если вам, достойные господа, спешно нужно золото и нет по большому счёту разницы где работать, то я посмел бы вам посоветовать постоялый двор «Меч и монета», ‒ степенно сказал произнёс южанин. Доверять этим странным путникам у закхарца не было ни малейшего повода, они могут быть кем угодно. Да и вообще, сперва надо встретиться со старым другом, после чего уже обсуждать поиски рук, держащих клинки. ‒ По мнению и опыту моих посещений Эйчула, место это ‒ то, что нужно наёмникам.
Калинели: Зеленые глаза лишь на мгновение утратили блеск. Хотя, возможно, это просто была игра садящегося солнца. «…Похвалы, да стили боя. А потом, давай сравним, а что похоже, а что разнится в стилях, а как вот у тебя получается вот это конкретное движение… Такое уже было. Мудрые эльфы помогают жаждущим искусства малым народам. Народам, которые потом подвергнут опасности само мироздание. Ты, кстати, ступаешь по земле потомков тех народов – мирных рыбаков, которые так понравились твоим предкам» Калинели беззвучно рассмеялся от сравнения себя с архимагами Эльфийского Двора древности, и танцевальных движений с великими тайнами Мистры. Глаза его снова заблестели, и он вторил совету Джасира: - А в Эйчуле нет случайно постоялого двора «Меч, и монета, и сытый желудок»? Хотя, я думаю, мы строим планы поспешно: или я кричу уже тише, чем пою, или нас не хотят пускать. Взор эльфа был направлен в сторону ворот, из-за которых не доносилось ожидаемого «добро пожаловать», или хотя бы «стой, стрелять буду». Секундная вспышка надменности и мании величия, отличающей в той или иной степени всех Tel`Quessir, задержалась в сознании Калинели не дольше, чем витиеватые формулы Искусства. - Балик, спорим, что там за воротами от моего крика уже натягивают тетивы заржавевших арбалетов, - голос эльфа стал тихим, будто он обращался сам к себе, и сквозь все еще насмешливый тон проглядывала некоторая серьезность – в конце концов, это будет не первый город, где их встретят не самым гостеприимным образом.
Balik: Не часто от людей услышишь похвалу в адрес своего народа, особенно если ее подали такой красивой речью. А уж такому патриоту как Балику слышать признание достоинств дварфов было вдвойне приятней. Его фигура даже немного изменилась: широкая грудь выдалась вперед, а плечи распрямились. - Ты себе представить не можешь насколько. Однажды я одним кулаком проломил башку дроу, когда патрулировал пещеры со своими дружками. – хвастливо сказал дварф и замолчал, наблюдая за реакцией собеседников. Об маленьком факте, что в тот день на нем были очень прочные и тяжелые наручи, Балик упомянуть забыл. - А ты тоже направляешься в таверну? – полюбопытствовал у Джасира дварф, чье настроение заметно улучшилось после упоминания таверны. Не просто так задал Балик этот вопрос: ему хотелось рассказать об особенности ведении боя в дварфском стиле, но только в более уютной и расслабляющей обстановке. К тому же только таверна предоставляла отличную возможность продемонстрировать наглядно технику боя на ком-нибудь. Светлые, как легкий эль, мысли прервал Калинели, которому Балик ответил не сразу. Какое-то время он задумчиво рассматривал ворота, а потом нахмурившись, ответил: - Ну ты че раскис? Они просто тебя не расслышали. И вообще, следовало бы сперва постучаться, не так ли? – обратился он за поддержкой к Джасиру. - Вот спорим, я попаду в ворота молотом с этого расстояния?- и Балик потянулся к древку своего оружия. По лицу сложно было сказать шутил он или был серьезен, так как оно оставалось хмурым, но энергичный тон голоса сразу выдавал его настроение - никакие преграды не встанут между дварфом и заветной таверной.
NPC: Однако, разговору не суждено было продолжится – так всегда бывает, прерывают на самом интересном месте – до того, как ответит новый спутник эльфа и дварфа. Можно понять тех, кто не спешил – уж они-то вообще не рассчитывали, что кто-то решится идти в Эйчул через эти ворота. Главные ведь с другой стороны. Хотя, какая разница? Поток людей в город всё-равно замер – слухи расходятся ну очень быстро. Ну, вообще, правилами положено принимать всех «гостей», независимо от того, откуда они. Впрочем, ведь, вроде, приказ был явный – главное никого без тщательного досмотра не выпускать, а впускать – это ещё можно проверить, перепроверить, но не контроллировать. Блокировать вход в город было бы крайне глупо. Небольшая дверь, наконец, открылась и перед троицей показался… стражник. Ну, собственно, спутать его с зеленщиком банально не представлялось возможности: хорошие доспехи (хотя никакого железа – при том температурном режиме, что держится в этих землях доспехи, особенно не зачарованные – штука неприятная). В общем, им были не рады. Потому, то полезла троица не в те ворота. Но работу делать приходилось – отлынивать никто не имел права и не собирался бы. - Имена, цель визита, время пребывания, список магических предметов и сообщите является ли кто-то из вас заклинателем или жрецом. – буднично, несколько монотонно, без «здравствуйте» или даже «до свиданья», заученной скороговоркой выдал стражник. И зевнул. Кажется ему хотелось спать.
Джасир: В далёких местах, где песок перекатывается медленным волнами барханов по бескрайним пустошам, где горизонт кажется лишь далёкой иллюзией, а капля воды ценится куда больше, чем золотая монета... В далёкой Закхаре, там где затерялась родина нашего странноватого смуглого героя, там совсем не было принято так громко кричать, как делал это эльф. Впрочем, Джасир не расстроился. ‒ Может быть и есть там такая таверна, о эльф, ‒ улыбнулся в бороду южанин, ‒ но волею Судьбы мне не дано знать обо всех трактирах и корчмах этого города. Для Джасира было довольно странно, что воины за воротами вообще отреагировали на крики эльфа ‒ будь он сам внутри, то не счёл нужным откликаться на такое невежливое обращение. Он не жена халифа, чтобы мигом являться на каждый звук. Южанин покачал головой и взглянул на дварфа, чтобы дать тому ответ. Меж тем странная троица всё приближалась к воротам, и скоро можно будет переговариваться со стражей вполне нормально, а не душераздирающими криками в вечернем воздухе. ‒ Нет, могучий Балик, в этом городе проживает мой старинный друг, с которым выпили мы немало мёда и схватывались в разных боях, ‒ выдал очередную тираду воин пустынь, а на губах его скользнула лёгкая улыбка ностальгии по далёкими временам молодости. Эти «далёкие» времена показались бы его необычным спутникам едва ли ни вчерашним днём (особенно эльфу), но для человека Судьбой определён иной ход времени и ничего с этим поделать нельзя. Подошедши к воротам под мерный говор закхарца, группа наконец оказалась перед очами стража, которого Джасир поприветствовал коротким поклоном и ни единым словом, оставляя спутникам своим инициативу разговора. В конце концов, сам Красный Ветер был здесь уже не раз и в крайнем случае сможет договориться, а отвечать за почти незнакомых нелюдей? Увольте, господа и дамы, но вежливость не значит глупость.
Калинели: Арбалетных щелчков не было, не было и огненных шаров, которыми негостеприимные маги могли бы швырять в докучливых посетителей. Даже иллюзорной головы, допрашивающей этих самых посетителей, не обнаружилось. Эльф зевнул: уж он-то ожидал от страны магов нечто более оригинальное, чем банальный стражник и скрипучие ворота… Ну что ж, придется встречу делать более яркой своими силами! Пользуясь тем, что его спутники не успели еще отреагировать на вопросы стражника, Калинели взял ситуацию под собственный контроль: - Меня зовут Калинели, это – Балик Хвалл из Абдарской Цитадели и Джасир ибн-Кухафа ибн-Абдакор, из рода Аль-Бадья, странников и кочевников пустыни, прозванный так же Красным Ветром, - Калинели слово в слово повторил приветствие Джасира, лукаво подмигнув тому, - мы путники, движемся в Эйчул чтобы как минимум поужинать и поспать на мягкой постели с подушками и одеялом. Я… учился когда-то на заклинателя, а мой благородный друг из гор – жрец, однако более я говорить не могу, ибо боюсь за его личную сохранность, - эльф многозначительно указал на клеймо. «Интересно, эти варвары снимут с него татуировку по выходу из Халруа?» - Калинели отнюдь не был в восторге от ограничения религиозных проповедей и том способе, которым эти проповеди ограничивались. Эльфа к тому же мучило нечто, напоминающее совесть, ибо это он затащил Балика к халруанцам. Однако самому Балику он в этом сознаваться не собирался.
Balik: Он кивнул в ответ южанину, хотя сам немного огорчился, узнав, что гость не присоединится к ним – a ведь ему так хотелось продемонстрировать свои таланты... Крики эльфа все же услышали и в дверях показался щуплый, по мнению Балика*, стражник. Расхлябанная поза и усталый голос того сразу демонстрировали недисциплинированность воина – такие вещи всегда вызывали раздражение у дварфа. - Я не немой и сам могу за себя ответить. – пробурчал недовольно он себе под нос, перебивая эльфа. Калинели, как всегда, быстрее Балика воспринял заданные вопросы и успел дать ответ на большую их часть. Дварфу теперь оставалось добавить кое-какие уточнения во избежании всяких проблем с законом в будущем. - Помимо еды и ночлега мы ищем работу. Наемническую. – расправив свои плечи и заложив большие пальцы обеих рук за пояс, он гордо посмотрел на стражника с высоты своего роста. – Время пребывания зависит от оплачиваемой работы, но лично я все равно не собираюсь долго бродить по вашим землям с этим... - он сделал паузу, чтобы протереть свой взмокший от жары лоб, на котором красовалось клеймо. Далее он перечислил свои вещи, обладавшие магическими свойствами. Запнулся он лишь тогда, когда вспомнил об артефакте, который лежал в сумке. Стоило ли упоминать о нем, если тот из-за поломки утратил свои магические способности и сейчас, по правде говоря, являлся лишь просто красивой палкой? А если о нем упомянуть – не конфискуют ли его? Мудрее было бы промолчать, но Балика начинала мучить совесть, поэтому он решил сказать правду: - И эта, есть еще один, то есть был один, но он сломан. *для Балика все щуплые, кроме него самого.
Йешелни: Эльфийка неторопливо шла по извилистой, хорошо протоптанной дороге в компании своего леопарда. Она смотрела по сторонам, изучала окрестности и размышляла о местной природе. Уже как неделю она покинула границы Дамбрата и все это время ее переполняли смешанные чувства. Путешествие из Леса Амтар в Халруаа оказалось не столь гладким, как хотелось: много опасностей на пути, да и все новое и непонятное постепенно начинало надоедать. Теперь, когда человеческий город Эйчул был перед ней почти на расстоянии вытянутой руки, нос девушки морщился все больше и больше с каждым ее шагом. Город эльфийке категорически не нравился. Этот вывод она успела сделать, еще когда увидела его на горизонте. Йешелни четко знала, что ее в нем раздражало - и это было, ни больше ни меньше, все. Решительности ее отрицательное мнение об Эйчуле не убавляло. Она и так несколько дней откладывала этот поход, и не собиралась снова это делать. Чем раньше, тем лучше - так ей казалось. Да и тем более - в глубине ее души уже давно начало побеждать любопытство. "Он ужасен, - мысленно вздохнула девушка, в очередной раз, бросив недовольный взгляд на город. - Он слишком похож на клетку. На сырую, холодную, каменную клетку". Между тем ее почти не волновала компания, стоящая у входа в Эйчул. Дварф, эльф и двое людей. Почти заключалось как раз в эльфе - он единственный, на кого она удосужилась бросить не раздраженный, а скорее удивленный взгляд. На этом завершилось все ее "общение" с незнакомцами. Все они говорили на незнакомом ей языке; даже эльф говорил не на эльфийском, как это было положено, а все на том же странном языке. Йешелни прошла мимо компании и остановилась у входа. Она даже не удосужилась узнать, что один из них являлся стражником города - все это было слишком сложным для нее сейчас. Она поразмыслила недолго, дождалась, пока дварф перестанет издавать звуки и, посмотрев на ворота, чуть громче нужного произнесла на общем: - Мне нужно пройти в город. Вы должны меня впустить. Вы ведь можете это сделать? - кого при этом спрашивала девушка, эльфийка и сама не знала. Но, может, именно так и попадают в этот город... а может, и нет.
NPC: Оно вообще было лень. Проверять их, то есть. Всё-равно, основную работу сделают господа маги, когда эти новоприбывшие протолкутся внутрь – задекларируют их вещи, выдадут необходимые бумаги и так далее. Эйчул был городом не крупным, но, вместе с тем, отнюдь не деревней и соответствующие меры принимались. Стражник кивал на каждое слово, когда новоприбывшие перечисляли свои пожитки, но даже не пытался записывать. Всё о чём они говорили было в пределах нормы, не более, так что слишком уж задумываться над какими-нибудь «нарушениями» необходимости не было. - Прекрасно. – он кивнул, когда вся эта незначительная волокита закончилась. – Сейчас мы вас впустим, вы запишете ваши имена и получите специальные бумаги, оправдывающие ваше присутствие. Терять их не стоит. Задумавшись на мгновение, он обернулся в сторону двери и помассировал подбородок, чувствуя лёгкое раздражение. Ему не очень нравилась фраза «ищем работу», это было явно заметно. - И так проблем хв… кхм. – словно вернувшись из забытья, он оглядел очередного… путешественника. – Она не с вами, так? Повернувшись к эльфийке и жалостливо вздохнув, стражник пробормотал. - Конечно можем. Для начала… Имя, цель визита, время пребывания, список магических предметов и являетесь ли вы заклинателем или жрецом.
Джасир: Доблестный сын пустынь даже несколько удивился, что этот бледный эльф сумел запомнить полное имя вот так с ходу, один раз услышав. Может быть, для него ещё и не всё потеряно в вопросах истинного вежества ‒ с такой памятью многому можно быстро научиться. Балик, как уже успел изучить его ибн-Кухафа, был в своём стиле ‒ ответил прямо и грубовато, но без хамства. Ладно хоть так, а то проблем не оберёшься ‒ мелкие служащие становятся удивительно настырными и наглыми, стоит только усомниться постороннему в их значимости. ‒ Достойный страж врат, да продлят боги дни твои, ‒ благонравно начал Аль-Бадья свою речь, ‒ лишь амулет, кольцо, да два клинка за спиной моей несут в себе силу чудес, ‒ неизвестно надеялся ли поставить Джасир стражника в ступор, но, тем не менее, говорил это абсолютно серьёзно, не меняясь при этом в лице. Так как сын пустынь был в этом славном местечке уже не первый раз, то имел представление, что за воротами их ожидает практически полное повторение этой процедуры, но уже более подробно и ответственно. На краю взгляда Джасира мелькнуло движение и он несколько повернул голову, чтобы увидеть, как к городу подходит девушка. Эльфийка. С леопардом. Прежде, чем успел среагировать разум, который привёл бы всяческие разумные доводы о том, что не стала бы девушка с диким леопардом подходить вот так открыто, среагировало тело. Закхарец плавно, почти танцевально, развернулся лицом к подходящей «угрозе» и сделал шаг назад, разрывая дистанцию. Прежде, чем кто-то что-то успел сделать, лицо Джасира было закрыто, а рука лежала на рукояти ханджара ‒ оружия куда более подходящего для схваток с животными, чем меч. Девушка говорила на общем и просилась в город. Учитывая, что беседа до этого шла на Халруаа, можно было предположить, что местного языка она не знает. Тогда что она здесь делает? Воин с подозрением сощурился, готовый в любой момент к броску животного. Аль-Бадья родом был из таких мест, где из-под ног может выскочить песчаный дракон, а выпущенный из внимания чёрный скорпион может стоить жизни ‒ не в правилах кочевника было отсутствие реакции на потенциальную угрозу.
Калинели: Эльф давным давно не попадал в ситуацию, когда события стремительно развиваются, игнорируя его, Калинели, присутствие. И вправду, было в этом что-то интригующее и раздражающее одновременно – Калинели прекрасно понимал, что он не пуп мира, вокруг которого все вертится. Ну, разумом он это понимал. А вот бунтарское сердце его было против. Он обернулся на речь на общем с едва уловимыми эльфийскими нотками, чтобы увидеть причину своих сиюсекундных переживаний об устройстве мирозданья, и уже собирался вставить свои самые важные пять медяков… - Киса!.. – восторженным полушепотом слетело у него с губ. Да, Sy-tel-quessir* была не похожа на привычных коричневых эльфов**, однако ее компаньон… Стражник, Балик, Джасир, новоявленная девушка, весь город Эйчул, жажда, да и, в общем, весь Торил были вытеснены невиданным доселе зверем. Гибкая, стройная - казалось, тело ее было создано для элегантного, смертоносного броска охотницы. Ее тело по сравнению с северными барсами было крупным, ноги и туловище – пропорционально вытянуты, хвост также был длин, в тех же пропорциях, что и у мелких «городских» кошек – около половины длины тела. Голова была небольшой, по соотношению к телу более похожа на таковые пропорции взрослого гуманоида. А шерсть!.. Рыжевато-желтая: на брюхе – бледно-охристая, на спине – оранжевато-золотистая, практически белая на нижней челюсти и груди, и вся – в черных пятнах образующих кольца. Хищница в резких лучах южного заката казалась воплощением застывшего пламени, первобытно-дикого, хоть и спокойного, но готового поглотить собою целые степи… Одним словом – Киса! Калинели не заметил, что уже преодолел почти половину того расстояния, которое отделяло его от новоприбывших кошки и эльфийки. - Кииисаа, - ласково протянул эльф выставляя вперед руку. И тут же, к хозяйке диковинного зверя, - а можно погладить? Калинели просительно улыбнулся. В глазах его была такая мольба, сравнимая разве что с мольбой голодающего по куску хлеба. * Sy-tel-quessir – дикий эльф ** Коричневый эльф – лесной эльф
Balik: Приближение девушки дварф никак не заметил и об ее присутствии узнал только когда та подала голос. Мало того, что новоприбывшая говорила громче чем стоит, так еще полезла с вопросами не дождавшись своей очереди. Крайне недовольный поведением незнакомки он развернулся к ней, чтобы высказать свое мнение по поводу ее воспитания, однако пришел в замешательство, увидев дикую на вид эльфийку. Когда Балик служил в храме Морадина, один из дряхлых летописцев рассказывал ему дворфскую легенду о происхождении диких эльфов: «давным-давно, когда наши великие предки строили города и постигали азы ковки металла, эльфы бегали с разным зверьем по лесам и радовались подобной дикой жизни. Со временем наш народ обучил эльфийскую расу жить более цивилизовано, но некоторые из эльфов предпочли оставаться дикими и ушли жить в непроходимые леса». Впрочем, за тем летописцем уже давно шла слава маразматика, так что и легенда, и допустимость существования нецивилизованных эльфов вызвали у Балика только смех. Однако теперь увидев воочию дикого эльфа, дварф начал раздумывать о вероятности того предания... Вопрос стражника вывел его из ступора и не сказав ни слова эльфийке, он повернулся обратно. - Нет, она не с нами. – ответил он напряженным голосом от контролируемого раздражения. Возмутительно просто как к этому человеку могла прийти мысль, что такой уважающий себя дварф как Балик, мог якшаться с девкой, у которой в волосах были перья и ленты? - Теперь ты пропустишь нас в город? Сперва был южанин, говоривший только витиеватыми предложениями, а теперь еще дикарка-эльфийка с огромной кошатиной в качестве компаньоном... Не, надо было быстрее оказаться в городе, пока к ним не пристал еще какой-нибудь странный индивид.
Йешелни: Йешелни хотела быстро, без лишних разговоров попасть в город, изучить его и, сделав важные для себя выводы, как можно скорее покинуть. Из этого ничего не вышло - желания пока еще оставались желаниями. Вокруг происходило слишком многое, и на все нужно было успеть обратить свое внимание - и на дварфа, и на южанина, а именно это ну совсем не получалось. Особенно ей следовало бы обратить внимание на Джасира, чьи действия были недоброжелательными и могли оказаться для нее опасными. Внимание же эльфийки полностью отнимал стражник. Стражником оказался одним из четверки, чем крайне смутил девушку. Йешелни думала, что они выглядят не так, хотя на самом деле она понятия не имела, как должны выглядеть местные стражники. Но одно она знала наверняка - его простые вопросы казались ей недопустимыми. Эльфийка закатила глаза: ей не хотелось говорить о цели визита, о себе, о своих вещах и о чем-то там еще. Чужак, по ее мнению, хотел слишком многого за вход в город, который ей не особо нравился. Хотя о цели и можно было бы сказать, но лишь пару слов или, возможно, немного приврать. - Я хочу… Речь девушки прервало шокирующее зрелище: Сиолкиир, до этого спокойная и невозмутимая, теперь прижимала уши и чуть слышно рычала, а эльф (он, наверное, был сумасшедшим) протягивал к дикой кошке руку. Йешелни, благо, оторопела лишь на самое короткое мгновение, и его не хватило, чтобы леопард окончательно разозлилась и набросилась на зеленоглазого блондина, что привело бы не только к трагичной сцене, но и к большим неприятностям. Ни того ни другого девушке не хотелось. Но, к сожалению, этого самого короткого мгновения не хватало и ей самой; она не могла оценить ситуацию полностью. - Нет! Сиолкиир, нельзя! - вскрикнула девушка на эльфийском, и быстро попыталась оттолкнуть эльфа в сторону, а сама прижала к себе Сиолкиир. Она, конечно, не забывала, что со стороны ее действия выглядели грубыми и неприветливыми, но эльфийке не хотелось, чтобы ее леопард накинулся на кого-то. - Объясни мне, о чем ты думал, когда протягивал руку к моей кошке? - в глазах эльфийки ясно просматривалось неодобрение, но злобы в них совсем не было. Йешелни скорее была похожа на кошку - на такую же дикую кошку, как и ее леопард. Строгим, осуждающим взглядом смотрела она на эльфа, словно тот был ее котенком, который сует нос куда не стоит. Тем временем Сиолкиир покорно сидела на месте, не сводя взгляда с эльфа. Трудно было сказать, в чем проявлялась ее покорность. Вполне возможно, что не приказ ее держал на месте, а просто хозяйка не давала ей двинуться с места. И все же постепенно леопард успокоивалась и переставала рычать.
NPC: Свойство человека не замечать некоторые вещи которые ему было бы не слишком выгодно или приятно замечать зачастую поражает. Многие умеют не замечать некоторых деталей, особенно хорошо это получается, если подобное бросается в глаза и выходит за рамки обычного мировоззрения простого человека. На данный момент, даже не смотря на то, что стражник был родом из Харлуаа, страны, мягко скажем, не отличающейся «нормальностью», по крайней мере, в сравнении с иными государствами, он не сразу заметил «кису» с которой пришла сюда друидесса. Ну, собственно, про её профессию он тоже был немного не в курсе, тем не менее, когда его зрение, наконец, сфокусировалось на рычащем объекте всеобщего внимания, страж даже прикоснулся к рукояти клинка, не делая шага назад, просто готовясь обнажить оружие: может, он и чутка тугодумил от некоторой ленности и спросонья не разобрался в ситуации сразу, но трусом и неумехой он не был и вполне мог бы попробовать надавать по голове этим самым своим клинком неприятным гостям. - Так... Теперь становится любопытнее. Никто не двигается, пока мы не разберёмся. Разобраться-то надо было, ибо ситуация становилась даже немного абсурдной. - Объяснитесь немедленно. Эльф пускай не двигается, кошку держите в руках. Эльф, оставь её в покое. Эльф...ийка. Немедленно сообщи о том являешься ли ты магом или жрецом какой-либо религии иначе мы не пустим вас в город. Ну?
Джасир: Наверное, Калинели был отличным парнем, эльфом обладающим целой тонной достоинств (например, умением запоминать имена), но это совершенно не помешало Джасиру сделать следующие действия. Он сделал ещё один аккуратный шажок и занял такую позицию, чтобы новый знакомый был между сыном Кухафы и леопардом. При этом (стыдно и сказать прям) уже начал мысленно прикидывать, как лучше ударить, когда кошка прыгнет на эльфа. Калинели, конечно, было жалко, но совсем чуть-чуть — суровые законы пустынь не поощряли юношей, которые лезут к зубастым и когтистым животным, чтобы погладить. Между тем, рискуя заработать косоглазие, Джасир смотрел не только на непосредственную угрозу, но и на хозяйку животного. Кто-то малознакомый с южными традициями сказал бы, что достойный сын пустыни должен бы возмутиться неподобающим видом эльфийки, но то лишь малознакомый. Не смотря на большие сходства, Закхара не была исламской страной далёкого-далёкого мира Земля, о котором наш герой, естественно, и понятия не имел, и лишь некоторых боги Храма Десяти Тысяч предписывали женщине скрывать своё тело от чужих глаз. Ни одному из этих богов Джасир не поклонялся, хоть и уважал традиции каждой религии. Вмешиваться в чужую беседу было неприлично и невежливо, но учитывая ситуацию… — Держи своё животное в рамках, эльфийка, — Аль-Бадья неожиданно (для эльфа и дварфа) выразился коротко и абсолютно ясно на Общем. Голос кочевника звучал без эмоций, глухо раздавшись из-под ткани куфии, что закрывала его лицо до глаз. Складывалось ощущение, что Джасир с открытым лицом, и Джасир с лицом закрытым тканью — люди совершенно разные. И если первый был забавным чужестранцем с витиеватой речью и странными повадками, то второй внушал опасения одним своим видом готового убивать и умирать воина. Судьба превратна и лукава, и если ты хочешь спрятаться от неё — нужно стать другим человеком. Пальцы ибн-Кухафы перебегали по рукояти ханджара и будто сам кинжал готовился выпрыгнуть из своих ножен, подчиняясь воле хозяина.
Калинели: На самом деле, у эльфа был богатый опыт общения с лесным зверьем. Правда, с одной оговоркой: в родном лесу дикими зверями, и тем более с хищниками, Калинели никогда не встречался сам. Ему и в голову не могло прийти, что лисицы, волки, барсы вели бы себя агрессивно – ведь он их с рук кормил. Да, он тогда был в компании молодого друида, сатира и спрайта – но разве это имело значение? Тем более кошки – они конечно строптивые, если хотят играться – не погладишь, если хотят ласки – не поиграешь с ними. Но агрессивны, только если они защищают территорию, или потомство, или добычу, или если им больно сделать. А так как его поведение ни под одну из этих статей не подходило, то Калинели просто растерялся. Тело вообще не оказало никакого сопротивления толчку эльфийки. Однако вместо того, чтобы отступить, ноги согнулись в коленях, приземляя эльфа на пятую точку. Калинели так и остался сидеть на траве, моргая от неожиданности. - Я хотел погладить кису, - ответил он девушке на эльфийском. В голосе не было ни возмущения, ни напора, однако не было и неуверенности или чувства вины: погладить кису – что может быть естественнее? - Сиолкиир, ты чего? – улыбнулся Калинели невиданному зверю. И тут же его отвлекла суматоха, с которой люди восприняли происходящее. И если стражника эльф просто проигнорировал (пока тот только говорил, да еще и вполне скучные и обыденные для стражников вещи), то Джасир откровенно удивил эльфа, заставив того обернуться на голос: когда это он променял забавную витиеватость речи на сухую жесткость односложных фраз? - Мой достопочтенный друг, чье благородство сиянием своим сравнимо разве что с лучами этого южного солнца в зените своем, - голос эльфа звучал звонко и весело, однако без иронии. - Подобно славным героям древних времен отважен ты в великодушен в стремлении предотвратить недорозумение, перерастающее в открытый конфликт. Позволь же твоему скромному слуге предостеречь тебя от… от… извини, сбился. Это, о чем я: расслабься. Даже если киса меня испугалась, это не повод тянуться к оружию. Лицо человека было скрыто от эльфа тканью видеть, а вот рука на рукояти кинжала замысловатой формы была прямо перед глазами. «Ох уж эти люди – такие суетливые. Хорошо хоть Балик не вспылил. Во всяком случае, его успокаивать проблематичнее: у дворфа нет привычки замирать с рукой на рукояти молота. Если уж взялся – то уже дерется. Все-таки бородатый бочонок котелком-то варит – понимает, что остроухие сами разберутся. Ну, я надеюсь…» Тот, что он отвернут от кошки, сидит в неудобном положении и в случае броска животного – не жилец, Калинели в голову не пришло: даже самые агрессивные и голодные хищники не будут нападать первыми, если их удерживает хозяйка-друидесса. Во всяком случае, Калинели был в этом уверен на сто процентов.
Balik: «Что еще такое?» - хмурясь, он развернулся на шум. Балику хотелось поскорее поесть, выпить чего-нибудь крепкого, ущипнуть мясистую служанку за зад и просто отдохнуть, но из-за какой-то проблемы вся процессия задержалась. Если причиной проблемы снова является кто-то очень любопытный, неусидчивый и не думающий о последствиях, то этот самый кто-то почувствует весь священный гнев Балика. Со стороны ситуация выглядела довольно нелепой: трое мужчин бурно отреагировали на дикое и лесное чудо. Он даже бы посмеялся над этим, если настроение располагало. Обращаясь к стражнику, Балик пропустил кое-какие детали событий, но слышал, как его друг произнес слово «киса». Из этого можно было предполагать, что эльф пристал либо к пятнистой кошке, либо к стройной эльфийке. Хотя вряд ли к девушке – ведь Калинели не имел привычки приставать к особям женского пола (скорее наоборот, бабы сами лезли к зеленоглазому болтуну). Но иметь достаточно легкомыслия, чтобы полезть к зверью – это похоже на эльфа. «Уж лучше бы к девчонке пристал». – покачав головой, он зашагал к другу, который как раз вовремя оказался в сидячем положении. - Болван! – дварф отвесил легкий, но весьма ощутимый из-за крепкой руки, подзатыльник эльфу. Будь он по-настоящему зол, затрещина была бы больнее, но Балик на данный момент просто проводил вразумительную беседу с другом. - Ты о чем думал, когда полез к дикому животному? А если она бы тебе глотку перегрызла? Речь южанина на общем языке привлекла внимание дварфа. По началу он изумился тому, как кратко (!), оказывается, мог изъясняться новый знакомый, но восхищение сразу же сменилось неодобрением, при виде Джасира, который был готов броситься в схватку в любой момент. Балик недовольно глядя на южанина из под густых бровей, не понимал как можно угрожать невооруженной, хрупкой, молодой женщине? Да, может быть эльфийка не проследила за своим питомцем, но так Калинели сам виноват в том, что спровоцировал животное! В мыслях дварфа не было желания устыдить или потешиться над смуглолицым воином. Скорее он просто сказал то, что было у него на уме, не особо раздумывая о том насколько ехидно звучали его слова: - Смуглый, - обратился он к Джасиру, прищуривая глаза. Тон голоса был ровным, низким и как всегда грубым – я не знал, что ты можешь испугаться какой-то кошки.
Йешелни: Ох уж эти чужеземцы - все у них не так. И делают они тоже все не так. Зеленоглазый блондин очень сильно удивил девушку - эльф, а поступил так глупо. Неужели он и вправду не понимал, что подвергает себя опасности? Его слова заставили эльфийку задуматься; друидка пыталась разобраться, удивляют они ее или возмущают. И она начала думать, что эльфу просто не хватает самых простых знаний. А именно от нехватки этих самых знаний он и повел себя так глупо. Правда, сказать об этом она ему не успевала. - Ты ошибаешься… - начала Йешелни, но у всех, видимо, вошло в привычку ее отвлекать. Свой неодобрительный взгляд девушка перевела на стражника. Ему снова нужны ответы, а главное, Йешелни начала думать, что теперь он не просто спрашивает, а даже требует. Вот это в его поведении ей совсем не понравилось, что он их требует. А главное, ее удивлял тот факт, что он не мог понять, что мешает ей говорить с эльфом. - Подожди, - раздраженно сказала Йешелни на общем, сурово посмотрев на стражника, и это был совсем не тот взгляд, которым до этого она смотрела на Калинели. Снова повернувшись к эльфу, эльфийка уже была готова начать объяснения, в чем же тот не прав, но ей вновь помешали. Теперь это был другой человек и его действия были не такими мирными, а слова - угрожающими. - Сиолкиир никому не причинит зла, если ее не провоцировать, человек, - все так же на общем сказала друидка. Девушка, прищурившись, смотрела на Джасира, но ничего не предпринимала. - Действия твоего друга спровоцировали ее, - она спокойно указала на эльфа и слегка улыбнулась тому, - что я и пытаюсь объяснить. Потом девушка лишь наблюдала за происходящим. Речи эльфа успокаивали ее, ибо тот пытался избежать конфликта. А дварфа, решившего присоединиться, она не понимала; его действия не приносили никакой радости.
NPC: Ситуация откровенно выходила из-под контроля и стражник это понимал: глупо было надеяться, что не понял бы. Очевидным фактом является то, что он чувствовал, мягко говоря, неудовольство от происходящего. Ситуация превращалась в цену абсруда, а абсурд медленно кипятил голову, вызвыая не самые либеральные мысли. Ну правда — он мог стерпеть попытки провезти контрабанду, по крайней мере, это честная практика, но вот так, оскорблять стражу? Да вы издеваетесь, никто не станет обращаться так со стражниками которые охраняют город в который вы «хотите» войти! Это чревато, как минимум, тщательной проверкой вещей и попаданием некоторых из них под определённый свод уже позабытых законов и правил. Законы ведь надо соблюдать? Стражник открыл было рот для того, чтобы высказать крайне гневную тираду, как и положено оскорблённым стражникам, но... Его прервали. - Хватит, - голос нового человека звучал уверенней. Более ровный, более громкий. Смуглолицый, неплохо оснащённый, судя по нашивкам и по тому, как подтянулся стражник, то был офицер. Ну, это для тех, кто хотя бы немного в курсе тех вещей, что творятся в городе. Для цивилизованных, то есть. - Это балаган, - очень точно и, самое главное, грамотно подвёл итог произошедшему новоприбывший офицер. - И он не будет продолжаться тут, у ворот. Любопытно, что легко и довольно вольно разодетая женщина, стоящая рядом с офицером, подобралась, словно готовясь к схватке, когда он закончил говорить. - Если вас троих проверили, то вы можете проходить. Ты же, - он взглянул в сторону владелицы «кисы», - если хочешь попасть в город, то тебе придётся оставить своё животное за его воротами. Более того... - кивнув, он подождал немного, пока его спутница шептала что-то, а, затем, удостоверившись, что волшебница сделала как он просил, продолжил, - Ты объяснишь почему проигнорировала общепринятые правила для всех гостей Харлуаа и не получила магическую метку как и положено. Стражник, наверное, выглядел сурово. Точнее, вот уж точно выглядел, грозно и непреклонно. И, как положено любому офицеру стражи, был уверен в том, что чем фамильярнее он к нарушителям, тем пуще эффект его слов. Впрочем, кто знает — может так оно и было...
Джасир: Эльф благополучно уселся на ягодицы, а линия прыжка оказалась открыта. Впрочем, Джасир уже практически успокоился и даже отпустил ханджар, который до этого столь активно перебирал. Если бы эльфийка не могла удержать в узде своё животное, а кошка была бы агрессивной, то давно бы уже случился какой-нибудь неприятный инцидент, и кошку пришлось бы убить (в себе Джасир не сомневался). Ибн-Кухафа привычным, почти неуловимым движением открыл лицо и вернулся в практически расслабленную позу, усмехнувшись в усы. У него совсем не было настроения кого-либо убивать, пусть даже животных, но это не значит, что он не был к этому готов. — Твои речи обретают всё большее изящество с каждым словом, благородный эльф, — южанин несколько склонил голову, отвечая на обращение Калинели, и хотел было подать руку, но Балик стоял ближе и подоспел первым. Правда, в конце концов, новый знакомый сбился, не осилив всю витиеватость южной речи, но для новичка его успехи были более, чем впечатляющими, и комплимента заслуживали полностью. — Я недоверчив к словам, дивная, слова могут лгать и уходить песком сквозь пальцы, — ответил Джасир девушке примиряющим тоном. Отчасти он был согласен, что повёл себя отнюдь не вежливо, но и она поступала опрометчиво, приводя опасное животное в общество. Сын пустыни не обратил внимания на её хамское обращение, а точнее, его просто не заметил — в далёкой Закхаре расы жили в мире, в одних городах, под одним кровом, и культура их была общей. И всё было бы замечательно в этой милой беседе, если бы не дварф. Кочевник перевёл взгляд на жителя гор. Почти чёрные глаза были крайне колючими, «смуглый» едва ли мигал… и молчал. После трёх медленных вдохов, Джасир вернулся в мир живых и трезвомыслящих существ. Он почти не обращал внимания на появившихся стражников, на автомате воспринимая их слова, и понимая, что они в первую очередь интересуются лишь эльфийкой. Не обращал он внимания и на разъяснения, которые получал Калинели. — Почтенный Балик, знакомство с тобой — честь для меня, — наконец мерно произнёс южанин, обращаясь к дварфу и внимательно на него глядя. Что ж, из этой ситуации существовало только два выхода, и каким-то из них всё скоро закончится. — Твоё оскорбление ранит мою душу, и мне жаль… Но я вызываю тебя на поединок, пусть выживет правый и достойный. Можно было бы сказать, что слова прозвучали, как падение монеты в абсолютной тишине, это было бы красиво, но не соответствовало истине, увы. Эти слова просто прозвучали, сопровождаемые голосом офицера, певучим говорком эльфийки и шумами окружающего мира. Джасир был странником в четвёртом поколении, сыном лучшего воина племени… и в родной земле сомнение в храбрости воина слишком много значит, чтобы ибн-Кухафа мог пропустить это мимо ушей.
Калинели: - Там, откуда я родом, кошки пушистые и мяукают, - невпопад вставил Калинели в ответ девушке, удостоверившись, что южанин убрал руку с рукояти клинка. Реакция Балика на происходящее (то бишь подзатыльник) заставила Калинели хихикнуть. Правда, эльф сразу же об этом пожалел – он ведь не построил из себя умирающего от подзатыльника, следовательно, притворяться раненным и требовать повышенного ухода за собой остаток вечера он не сможет. Но удержаться от улыбки при мысли «о том, как не повезет будущим детям бородатого», дитя леса не смог. А вот дальнейший диалог Балика и Джасира поверг эльфа в уныние. Просто он хорошо понимал, что эти двое уже уперлись. И от слов то ни один из них не откажется. Стой эльф перед воротами в город побольше, да имей он семь тысяч золотых, он может быть, и не задумался бы над происходящим – ну, не поладили, потом воскресим, ну, на семь тыщ беднее стал – делов-то: обычное воскрешение. Однако ситуация была прямо скажем противоположной… И в эльфе, как озарение, проснулась ответственность. - Нуууу… во-первых, я бы не стал это делать в городе, или возле ворот. Вы чего портите имя славного Эйчула? – зеленоглазый поднялся. Говорил он о дуэли так, как будто она не могла не состоятся – чтобы ни в коем случае не задеть самолюбие ни одного из воинов, однако в голосе его сквозила тоска, которую эльф довольно искусно выдавал за скуку. - Во-вторых. Для дуэли нужно одинаковое оружие. Ну хотя бы приблизительно. Я не хочу никого из здесь присутствующих обижать, но я твердо уверен, что молот и клинок скрестить затруднительно. В-третьих, скоро стемнеет, а это тоже даст вам неравные шансы… как впрочем, и местность, которая явно располагает к превосходству одного из соперников. Словом, я не вижу возможности отстоять честь в равных условиях, если только кто-то не согласится вступить в бой вместо одного из вас… Калинели осекся, потому что внезапно понял, что наговорил лишнего. Эльф вспомнил, почему у него отрафировалось чувство ответственности. Потому что когда бы ни пользовался зеленоглазый им, он всегда умудрялся подставить самого себя. Не то чтобы эльф боялся скрестить клинки с южным кочевником. Просто он хотел предотвратить поединок, а не поучавствовать в нем.
Balik: Наконец-то появился компетентный человек, который навел порядок в возникшем бардаке. Совсем другое дело. Не то, что этот мямля задержавший троицу ранее... Балик фыркнул и покачал головой, тем самым выражая свое мнение по поводу того, как город мог так безответственно пополнять ряды стражей такими непрофессионалами. Вот у него на родине все иначе. Любого юнца, умеющего мало-мальски махать оружием, в первую очередь отправляют с отрядом в дикие пещеры. А как наберется юноша опыта – тогда можно ворота города охранять. Воспитание эльфа, как и следовало ожидать, никакого эффекта не возымело. Балик даже на время подумал не ударил ли он слишком сильно, а то Калинели вдруг начал хихикать. Но потом понял, что тот просто отнеся к его словам с привычным легкомыслием, на которое дварф со временем перестал обижаться. - Дырявый эльфийский котелок... – лишь для вида проворчал Балик. Как и следовало ожидать, нечаянные слова жреца Морадина обидели смуглолицего воина, но до дварфа не сразу дошло что вызов на дуэль – не шутка. Он бы никогда не поверил в правдивость напыщенных слов, если не прямой взгляд Джасира, открыто говоривший о серьезности своих намерений. Внутри Балик почувствовал легкую досаду из-за того, что не подумав оскорбил достойного воина, но признать свою вину и просить прощения было выше его сил. Но тут подоспел Калинели, попытавшийся сгладить конфликт. Дварф, задумчиво теребя косички на бороде, обдумывал доводы Калинели и в конце концов пробурчал: - Хм, где-то как-то в чем-то ты прав. - не то чтобы он убегал от проблемы или боялся умереть, но слова эльфа имели смысл. Тем более, из-за Калинели он вспомнил о своем чуть ли не забытом долге. Конечно, ему крайне трудно было произносить Джасиру следующие слова, так как подобную сентиментальность дварф считал слабостью, но мысли о своем долге сделали свое дело: - У меня есть обязательство перед моей родиной, моим народом и моим погибшим отцом... – последние слова прозвучали глухо, но он быстро взял себя в руки. - ...которое я должен выполнить сам не смотря ни на что. - Если я вступлю в бой прямо сейчас и проиграю, - Балик никогда не отличался особенным умом, зато обладал житейской мудростью и опытом, и понимал, что в жизни случается всякое. Даже смерть, - то никогда не смогу завершить начатое. - Однако не думай, что я избегаю поединка, смуглый. – он ткнул пальцем в Джасира. – Я готов с тобой сразиться, но сперва я должен закончить свое дело. Назначь день и место поединка и я приду.
Йешелни: Йешелни не была враждебной, она лишь была дикой для здешних мест. Девушка не считала свои слова грубыми, неправильные и провоцирующими. Самой ей они казались честными, а значит правильными. И не нужно забывать, что привычки чужаков ей кажутся странными - это относилась ко всем находившимся рядом. На слова Джасира она лишь кивнула, но свои мысли тому сказать не успела. «Не всегда действия лучше слов» - она лишь проследила за дальнейшими действиями человека и почти потеряла интерес. - Я с тобой еще поговорю, – строго сказала эльфийка Калинели и удалилась к страже не дожидаясь от того никаких реакций и ответов. Ей хотелось рассказать и объяснить ему очень многое. Ей казалось недопустимым оставлять эльфа без присмотра, который пытается погладить диких животных. Это может оказаться опасным не только для него, но и для животных. Так что оставлять его в покоя она не собиралась. Стража и город. До чего же возмутительный город. До чего же неугомонная стража. Она просила подождать, а в ответ получила еще порцию вопросов. И теперь она не знала что ей нужно ответь и в чем ей нужно оправдываться. Конечно, ей не были известны местные правила, и конечно она не понимала важность их вопрос. Она просто пришла и просто хотела изучить город. Все это так просто, а из-за этого столько много сложностей. Что дело до Сиокиир она спокойно могла оставить ее без своего присмотра. Какой бы приученной она не была, та умела охотиться, а значит, спокойно выживет в дикой местности. А затем спустя некоторое время она вернется к Йешелни. - О какой метке вы говорите? И по какому праву вы должны ставить мне метку? – поинтересовалась девушка, подходя поближе к страже. Леопарда она решила оставить в стороне. – И я не могу объяснить вам то, что мне неизвестно. Что дело до вопросов этого человека, - она указала на первого стражника, - я просто не успела ответить. Эльфийка не старалась подбирать верные слова, она говорила, что хотела и как хотела. Но голос не девушка не был грубым, скорей слишком спокойным.
NPC: Эти разборки... Выглядели раздражающе. Чего-чего, а подобных вещей он не выносил. Он, это тот офицер, который появился и железной рукой, а так же грубоватым слогом, навёл тут относительный порядок. Если слово «порядок» можно было применить к данной конкретной ситуации. В любом случае, эта задержка начинала раздражать. Мужчина бросил взгляд на стражника и чуть прищурился, явно недовольный тем как он держался — определённо кого-то лишат премии или даже заставят стоять в ночном дозоре. Затем, он взглянул на дворфа и незнакомца с клинками... Южанин, конечно, однако откуда конкретно сказать было тяжело, для человека который мало быз знаком с такими тонкостями и теперь лишь хотел поскорее закончить эти дела. Он даже не особенно волновался по поводу возможной дуэли, прагматично считая, что не его дело сколько людей войдёт в город после проверки. Конечно, следить за вспыльчивым южанином стоило бы, но, право слово, такое можно было сказать о любом путешественнике. Искателей приключений в Харлуа считали потенциально опасными и склонными к дебоширству. - Дуэли в черте города запрещены Вот и всё, что бросил он, взгляд на зачинщицу всей этой кутерьмы. Эльфка. Дикая, судя по поведению, несомненно жрица какого-нибудь дикого божка и её будет очень тяжело держать в узде, но не в его праве было отказывать гостям города, он лишь делал свою работу. И офицеру не слишком нравилось объяснять очевидные вещи глупеньким дикарям. - О метке, которая запретит вам проповедовать в черте города, за исключением определённых, отведеённых для этого территорий. Это обязательная процедура для каждого и вон тот дворф уже обладает ею. Метка ставится на границе, потому я спрашиваю как вы попали сюда без неё. В любом случае, это не единичный случай и подобное разрешится очень легко. Мужчина кивнул магессе и та сделала шаг вперёд, чуть наклонилась и улыбнулась Йешелни, словно действительно говорила с маленькой девочкой. Высокий рост практикующего мага и достаточно низкий — друидессы вполне могли создать подобный... настрой. - Это совсем не больно, но так делают со всеми, кто использует божественную магию. Если ты будешь соблюдать простой закон и не проповедовать где не положено, то ты ничего не почувствуешь. Это было не совсем полной правдой, она не упомянула о том, что метка доставит не простые неудобства, но смертельные.
Джасир: Южанин совершенно не обращал внимания на разборки с дикой, справедливо считая, что они его касаются не больше, чем вьюга на Хребте Мира или приливы в Лускане. У кочевника была сейчас одна-единственная проблема, и он намеревался её решить быстро и решительно, ведь Джасир имел важную цель в городе — помочь другу, а потому весьма спешил. И когда в разговор внезапно (но довольно ожидаемо, насколько успел ибн-Кухафа изучить эльфа) вмешался Калинели — ясности и радости это не добавило, а лишь обременило сына пустыни утомительными разъяснениями. — О Калинели, возможно, ты и опираешься на несомненно любопытные и интересные правила северных… — Джасир запнулся, так как по привычке хотел назвать северян варварами, — …народов, но этим ты лишь добавляешь нашей беседе сложностей, — поправившись закончил кочевник, глядя на эльфа. Следующим вопросом на повестке дня была необходимость объяснить лунному, что из себя представляют эти сложности. — Своими поправками, почтенный эльф, ты обрекаешь меня на подлость, до которой опускаться я не хочу, но вынужден буду, как ветер дует туда, куда укажет ему Судьба. Я не сомневаюсь в достоинстве и храбрости Балика, но он обвинил меня в трусости, и если не заберёт свои слова, то это оскорбление смоет лишь кровь, — южанин замолк, делая паузу. У него не было ни малейшего желания делать то, о чём он сейчас говорил — это претило его воззрениям и мироощущению, его чести в конце концов! Но если вопрос встанет в ключ «или-или» — выбора не будет. — Если уважаемый дварф откажет мне, то я буду вынужден воспользоваться методами, недостойными воина, — тяжело проговорил ибн-Кухафа. Ему было неприятно даже произносить это, а уж после дальнейших слов Балика — ещё хуже. Джасир знал, какая тяжёлая ноша скрывается под коротким словом «долг», знал не понаслышке, пусть и провёл половину своей жизни скитаясь по миру. Да, он был всего лишь бродягой, и недалёкий разум сказал бы, что это освобождает его от обязанностей, даёт свободу и лёгкость, но Судьба — не самум в жаркий день, от неё не укрыться за боком верблюда. Южанин коротко склонил голову перед дварфом, признавая его доводы, и вновь поднял взгляд. — Долг выше желаний отдельной души, — резко сказал Джасир, — и мой долг в моём обещании другу, к которому я спешу в этот город. Мне жаль дварф, что ты считаешь меня трусом, но оскорбление смоет кровь, как вода смоет усталость, и если мы признаем долг друга, то я согласен на поединок до первой крови, — южанин говорил уважительно и с гордым сожалением. Противник был достойным и, будучи выходцем Севера, обладал честью, достойной любого воина пустыни, а потому кочевник действительно сожалел, что мнение дварфа о нём самом столь низко. — И если тебя устраивает этот путь, Балик Хвалл, то надеюсь, рассветное солнце будет радо видеть скрещённым оружие двух воинов, — на самом деле солнцу было глубоко неинтересно видеть чьи-либо клинки, но так уж сложилось, что рассвет навеки останется самым привычным временем для дуэли. — Если есть у тебя возражения или желания иного пути — скажи сейчас, либо пусть это останется забытым среди песка.
Balik: Между человеком, дварфом и эльфом в разговоре наступила пауза. В состоявшейся тишине дварф расслышал как эльфийке что-то впаривали насчет правил о запрете проповедовать других божеств в этом городе. Видимо ей тоже собирались подарить татуировку на лоб. Только он пока не услышал или просто не расслышал объяснение о том, что раскрой она рот о своем боге и ее мозги сразу же вытекут из ушей. Ну и хрен. Не объяснят – он сам потом расскажет или скорее делегирует задание болтливому эльфу. Сейчас у него тоже проблем полно. «Почему люди так любят усложнять жизнь?» - он вздохнул. Будь сейчас стычка между двумя дварфами, так один из них бы вмазал в лицо другому безо всяких лишних слов, вымещая обиду. А потом двое пошли бы вместе пить, обсуждая за кружкой эля по-дружески боевые качества друг друга. Но разборка была с человеком, а уж их раса отличается завидной сложностью в характере. Джасир был неплохим и неглупым парнем, готовый на уступки, которые позволяла сделать его гордость. И то, что он рьяно следовал некоему кодексу чести было достойно уважения, хотя странно, что на такую безобидный вопрос южанин так отреагировал. «Интересно, если на мелкую издевку смуглый бурно реагирует, то я представляю как он тогда ведет себя с тяжелыми оскорблениями. Наверное, как я от обидчика мокрого места не оставляет...» - подумал Балик. И тут его озарило. - Ты сказал до первой крови? – спросил он Джасира, снимая шлем. Может они отличались расой и культурой, но сама идея о защите воинской чести оставалась почти одинаковой. – Есть у меня в народе такой негласный этикет – квасить лицо обидчику. - в целом, что тут такого? Джасир навязывает же свои обычаи, так почему дварф не может сделать тоже самое? – Ее можно назвать дуэлью на кулаках. - Стража сказала, что в черте города запрещены дуэли, а уж утром, после пьянки, я не смогу тащиться куда подальше от города, чтобы сразиться с тобой, – продолжил дварф после короткой паузы. - Так давай решим эту проблему простым путем прямо здесь и сейчас. Если тебе нужна первая кровь попробуй ударить меня в лицо. - Джасир проявил уважение хмурому жителю Подгорья и закидал такими лестными словами, что Балик не мог не сделать маленькую уступку.
Калинели: «Ну вот и лапочки,» - подумал Калинели, - «какие вы у меня взрослые молодцы. Кулачный бой до первой крови… Конечно, физиономию Джасира жалко, но как там говорят люди… украшение мужчин – шрамы? Тем более, что на шутки обижаться – даже дворфовские – не много чести» - Вы только за он тот холм зайдите, друзья мои, - зеленоглазый указал на ближайший пригорок, - нечего стражников совращать с пути истинного. А то налюбуются кулачным боем, и сами будут «законно» за чертой города свои проблемы решать. Верно я говорю, командир? – подмигнул эльф появившемуся офицеру, «наводящему порядок». Однако волшебница, которая появилась и рассказывала о не болезненной процедуре друидессе, враз отвлекла его внимание. - Моя юнная госпожа, - конечно, элегантный поклон магессе абсолютно не вязался с предыдущими действиями эльфа, но, видит Селдарин, он не стремился быть последовательным, - позвольте задать вопрос: разве друиды ведут проповеди подобно служителям божеств? Неужели такая несомненно просвещенная леди как вы предпочтет следовать букве закона вопреки духу закона? Ведь Мистра, в величии своем благославляет все пути к магии: и через обучение, и через творчество, и через веру, и, наконец, через познание самой природы?
Йешелни: Ей не было дела до разборок человека и дварфа. Йешелни совсем не обращала внимания на то, что там происходить. И прислушиваться к происходящему не собиралась. Тем более, когда у самой эльфийки назревал серьезный разговор и проблемы. -Нет!- резко сказала эльфийка и отошла от мага. Проповеди, о чем он? Проповеди не спасут этот город. Их спасут лишь слова, но слова не во славу богов. Ее не волную чужие боги, ее не волнует, во что верят другие, кому служат и зачем. Йешелни может, не нравится их выбором, но ее все равно будет волновать лишь, как это сказывается на понимании простых вещей. Проход в город с меткой (столь угрожающей) – не честный обмен. Но им не было известно, ради чего она служила богам. Эльфийка была друидом, и их обязанность заключается не в этом. А значит и сюда девушка пришла совсем не для этого. Она нахмурилась, когда увидела , что подошел эльф.Что скрывать она уже мысленно приготовилась к новым проблемам. Но все оказалось совсем не так. Ее новый знакомый может ранее и поступил глупо, но сейчас он проявил себя мудро и достойно. Сама бы эльфийка, наверное, не смогла бы подобрать подобные слова в свою защиту. Он же не только понял без ее объяснений , кем она является, но и сказал об этом этой неприятной женщине. Девушку обрадовала, что все оказалось, не так плохо, как она подумала после инцидента с Сиолкиир. И возможно знаний ему не хватало самую малость. - Он прав. Я – друид, а не проповедник. – спокойно скала девушка и повернулась к эльфу. – А тебя я благодарю за твою помощь. Возможно, с благодарностью она и торопилось, но это в голову ей совсем не пришло.
NPC: По крайней мере одного Калинели, похоеже, добился – магесса была озадачена. Она закончила своё обучение всего пару месяцев назад и являла собою типичный пример юной волшебницы, не больше и не меньше. Её прикрепили к офицеру для получения практики - процедура не вызывающая, в общем-то, особого удивления и крайне обыденная. И именно по этой причине, молодая магесса была ошарашена напором эльфа, с её стороны надо признать – крайне милого эльфа, с которым она, пожалуй бы, нашла время изучить какой-нибудь манускрипт… В любом случае, девица чуть покраснела и явно озадаченно пробормотала: - Я не… то есть… Она ведь… Вполне возможно, что Калинели бы даже удалось убедить волшебницу в том, что в действиях, которые она пророчила необходимости не было, что друидесса вполне могла бы пройти в город безо всяких там дополнительных процедур. Вполне бы могла… Но не она была тут главной. Как уже говорилось – она лишь набиралась опыта, ещё недавно ученица, прикреплённая к офицеру стражи, не обладавшему значительной магической силой и, от того, нуждающемуся в поддержке. Тот факт, что офицер всё-ещё занимал свой пост и обладал немалым влиянием говорил о том, что он, похоже, обладал достаточно внушительным списком качеств, которые его руководство считало более важными в его работе. К примеру, непреклонность и следование закону. - Это даже не мне решать, эльф. Закон одинаков. – Голос мужчины был резкий, но не грубый – скорее раздражённо-сдержанный, голос человека, которому уже надоело стоять тут, терять своё время и маяться, если можно так выразиться, бездельем. – Если она является божественным заклинателем, то так или иначе связана с одним из божеств, что автоматически делает её священником в данной конкретной ситуации. Я не потерплю демагогии. Тот факт, что я предлагаю поставить метку, только в случае решения попасть в город, уже говорит о послаблении. Сложив руки на груди, он кивнул Йешелни. - Ну? Это не страшно, все ведь проходят. Достаточно только иметь благоразумие и не делать ничего, что могло бы быть похоже на проповедь.
Калинели: «А ведь девочка-то почти согласилась, - с сожалением подумал Калинели переводя взгляд на офицера, - попробуй-ка этому солдафону объясни то, что волшебница поняла с полуслова. Попробуй вообще хоть что-нибудь объясни этому солдафону» Однако Калинели не был бы Калинели, если б не попытался. Я прекрасно понимаю, что устав есть устав и закон есть закон. Но вы ведь не накладываете метку на меня из-за того что я заклинатель, не поклоняющийся Мистре. Моя магия может исцелять так же, как и божественная, и, поверьте, проповедь в устах менестреля звучит гораздо убедительнее, чем в устах дочери леса. Тем более, друиды связаны с божеством не более, чем чародеи, барды, или, скажем доблестные стражники. Природа магии, - тут Калинели позволил себе улыбнуться, уж очень историчной ему казалось подобное объяснение потомка корматорцев потомку нетерезов, - так вот, природа магии – есть манипуляция энергией Плетения. Маги этому учаться сами, колдунам это дано от природы, барды реализуются через творчество, друиды и следопыты – через понимание природы, а паладины и жрецы – через веру. Иными словами, друид атеист колдует не хуже, чем волшебник – атеист. Я ведь ничего не напутал? – тут он улыбнулся волшебнице: ведь она должна быть более компетентна в подобных вещах, чем офицер. «Тяжело наверно быть воином в стране магов. С этим вот стражником тут каждый пятый житель может вот так… Хотя, нет: каждому пятому будет нехватать моего неповторимого обаяния и естественной тяги к движению»
Йешелни: Эльфийка позволила сначала все сказать Калинели. Его слова более сдержаны, и возможно этих людей и их традиции он понимает больше. Ее все больше удивляло, что столь мудрый эльф пытался погладить дикую кошку. Эти две вещи ей казались несовместимыми. Но они существовали бок о бок. И все же Йешелни не упустить возможность и самой поговорить с офицером. Хотя ее слова не были такими мудрыми, как у зеленоглазого эльфа. А значит и старания Калинели, девушка сама того не понимая могла испортить. - Так если решать не тебя, то почему сейчас передо мной стоишь ты, а не тот, кто вправе? – девушка говорила спокойно, но в ее голосе была легкая усмешка. – И получается, что ты слишком надменен, раз, считаешь, что меня волнует проповедничество в вашем городе. Хотя если честно оно меня вообще не волнует. Но разве это меняет суть дела? - Нет!- девушка снова бросила на магессу не довольный взгляд. – И как ты смеешь говорить о моем страхе? Дело ведь и вправду было не в страхе. Дело было в принципах, которые им видимо были непонятны. И кто эти люди? Никто. И их город и его жители для нее ничего не значат. Она лишь проходит мимо в поисках знания. Каким бы ужасным не казался ей этот город, в нем может скрываться что-то важное. Но не одно знание не стоит примыкания перед чужими правилами и традициями. А проповеди, как же ее утомляла эта причина. Не она пропитана страхом, а это город им пропитан. Он боится чужих божеств. Словно хрупкая ветка сильного дуновения ветра.
NPC: А теперь это начинало раздражать. Но не потому, что эльф мог бы быть прав, не по тому, что сам стражник беспокоился о том, что он не владел магией так, как владела немалая часть жителей Эйчула. Но это не значило, что он не владел ею вообще: у него просто было недостаточно врождённого таланта, чтобы освоить нечто более существенное, чем простые «фокусы», которыми владеет почти всё население Харлуаа. Более того, как и положено гражданину, он прошёл соответствующее обучение и обладал базовыми познаниями в принципах магического искусства и в том, как именно работает магия. Он умел пользоваться предметами, предназначенными для заклинателей. В большем он не нуждался. И именно это раздражало, раздражало, что каждый второй посетитель, попадавший в этот город, пытался читать ему проповеди о том, что такое магия, а Зринтан просто терпеливо улыбался. Он уже выработал своеобразный иммунитет к подобному ведению разговора. - Все эльфы такие самодовольные или только те, кто не изучал Искусство как науку? – действительно забавный это был вопрос. Стражник прямо сейчас мог завернуть Калинели, если тот бы достал его окончательно, а ему бы ничего не было. Хотя бы потому, что заклинателей вроде него, колдунов и тех, кто использовал свой внутренний дар, в Харлуаа не привечали, считая потенциально опасными и дикими. – Я уже сказал, что не потерплю демагогии. Твои попытки учить меня тому, что мне и без того ведомо выглядят бедно, откровенно говоря. Вздохнув, он кивнул в сторону ворот. - Ты либо проходишь, либо нет. Не советую пытаться уболтать меня, у меня есть младший брат. – действительно, по мнению Зринтана Калинели говорил очень похоже на его младшего брата. Столько же гонору и уверенности в своей правоте, но в сущности... Офицеру было всё-равно, на самом деле, пройдут они или останутся у ворот: у него не было особенного желания впускать кого-либо в Эйчул, особенно, после того, как пришли сегодняшние приказы не выпускать людей. Вот только, если их лишь впускать, то вскоре начнутся существенные проблемы… - Потому, что ты для них никто? – он был удивлён, но говорил откровенно, не особенно церемонясь в словах. Эльфка его раздражала по-настоящему, своей дикарской непосредственностью. Откровенно говоря, в этом оба эльфа были похожи: самодовольные и самоуверенные. Он больше не стал ничего говорить. Он не собирался объясняться, не намеревался больше терять время, стоя тут и пытаясь «оправдать» себя. Только вздохнул и покачал головой. - Я очень сожалею, но если с вами столько проблем уже тут, то я не имею права пропустить вас в город. Так как я сомневаюсь в рациональности таких действий вообще. Для этого у меня достаточно полномочий. Повернувшись к стражнику, он сдержанным, командным голосом произнёс: - Сержант, не пропускать эльфа в город до моего приказа. - Какого, капитан? Ээээ… - Девчёнку… - Затем, вздохнув, он чуть тихо пробормотал. – идиот.
Калинели: «Как и ожидалось. Зачем думать, если можно просто отдать приказ? Вот только человек путает свои полномочия со своими возможностями» - Молодой человек, я изучал Искусство как науку. И поверьте, вы просто не видели еще самодовольных эльфов, - улыбка получилась почти дружеской, - я ни в коем случае не собираюсь вас поучать, или, не дай Кореллон, наставлять на «путь истинный». При всем уважении, сэр, не думаю что мой путь подойдет вам или кому бы то ни было другому в Эйчуле. Вы просто можете пропустить друидессу законно, так что потом с вас же не станут спрашивать, как именно она попала в город, и почему мимо ваших ворот. Вы же прекрасно понимаете, что ни одни стены на Фаеруне не удерживают ветер, мышь или сокола. Я вам ни в коем случае не угрожаю, и не сомневаюсь в вашей компетентности. Я лишь еще один раз, всего один раз смиренно повторяю: стоящая перед вами эльфийка – друид. И прошу прощения за навязчивость. Калинели был само смирение. У него ведь и в мыслях не было выставить офицера дураком – по мнению эльфа у того и без посторонней помощи отлично выходило. Впрочем, внешне Калинели свих мыслей никак не показывал.
Йешелни: Наверное, эльфийка была раздраженна не менее офицера, внешне она старалась это правда не показывать. Людях, она разочаровывалась все больше и больше, все они( практически все ) казались ей несносными высокомерными глупцами. Им все доходчиво объясняли, а они все равно ничего не понимали. Их спрашивали, а они в ответ грубили. - Так и они для меня никто, - вдохнула эльфика, удивленно посмотрев на офицера. Йешелни считала, что раз она для них никто и они для нее никто, значит можно спокойно все друг с другом обсудить. Печально, что это не понимал офицер. Друидка не стала пытаться дальше говорить ни с офицером, ни стражником. Что дело до магессы, та видимо потеряла к ней интерес или просто побаивалась резкости девушки. Наверняка эльфийка ни в чем насчет нее ни была уверенна и раз в полминуты бросала на ту угрожающий взгляд. На всякий случай… А вот окончательные слова офицера ее расстроили. Нет, ее печалил не факт, что ее не пропускают, ее печалило отношение к ней. -Не больно и хотелось, – фыркнула чуть слышно Йешелни. И была готова развернуться и поразмышлять над своими дальнейшими действиями, но осталась. Ей было интересно, сможет ли он своими словами уговорить офицера. - Наверное, они бояться ни того что я – друид. А того, что я привожу с собой других богов, – чуть слышно сказала ему эльфийка. Так чтобы ее смог услышать только он. – Но они не понимают, что я не приношу с собой слова в честь других богов.
NPC: При других обстоятельствах халруаанец бы рассмеялся эльфу в лицо. Пусть он крайне смутно представлял, кто такие друиды, но – согласитесь - только жители варварских стран не сообразили бы снабдить стены оберегами, препятствующими магическому проникновению в город. Только варвара можно было подобными сказками смутить или запугать. Ток что Зринтан вполне мог потешаться над чужой наивностью, другое дело, что препирательства оказались долгими и унылыми, словно дожди в летние месяцы. Капитан стражи недовольно поглядел на строптивую дикарку, вздумавшую перешептываться у него под носом, и заговорил с нажимом, переводя взгляд от одного эльфа на другого: - Закон один для всех. - Право, он чувствовал себя этакой магической шкатулкой, зачарованной на воспроизведение одних и тех же фраз. Это утомляло. - Никто правила менять не станет. Особенно в угоду чужеземцев. Он коротко кивнул остроухим и, желая поставить жирную точку во всем этом бесполезном обсуждении, крутанулся на каблуках. - Ты слышал приказ. Выполнять, - бросил офицер подчиненному и зашагал прочь. Юная волшебница робко, чуть виновато улыбнулась милому эльфу, пожала плечами и тоже удалилась, пряча взгляд. А стражник, хоть и принялся недовольно ворчать на тяготы и невзгоды, но остался на посту.
Калинели: «Что ж, внесем профессию стражник в список тех, кем я никогда-никогда не стану, и разместим это где-то между баелорном и политиком». - Эх, ну: попытка не пытка. В конце концов, горожане всегда всего боятся. Для этого им и нужны стены, дворцы и тюрьмы. Как бы Эйчул – явно не Город Песен, - интонация речи, произнесенной на эльфийском, несла оттенки смеси сожаления и шутки – этимологические особенности, непередаваемые на общем языке. Не то чтобы Калинели выделывался в данный момент, просто фраза действительно предназначалась только девушке. Выбор же - клеймить себя, прилететь в город птицей, или вообще развернуться и идти в лес – эльф оставил за друидой. Не маленькая, сама разберется. - Я, с вашего позволения, подожду своих спутников, - извинился он на всякий случай перед стражником, - у вас тут есть, эм… камендантский час? Когда ворота закрывают. Я надеюсь, он тут не раньше захода солнца? И тут же повернулся к девушке, и снова перешел на эльфийский: - Я понимаю, что возможно сейчас получу еще одно поучение о том, закон велик и един, но все-таки… твоя киса. Если я не могу ее погладить могу ли я ее нарисовать?
Йешелни: Хорошо, что они не знали, что ей не было дела до их законов и их слова для нее ничего не значили. Они не собирались идти ей навстречу, вот и она так же не собиралась исполнять их требования. Их очередной отказ впустить ее, не поставив на ее лбу метку, ничуть не разочаровал Йешелни. Она лишь с тоскою понимала, что придется искать другой вход и лучше бы найти тот, где не будет стражи. - Разве все эти стены и дворцы смогут избавить их от проблем? - риторически спросила эльфийка Калинели, голос звучал сухо и немного недовольно. - Они живут в каменной блеклой шкатулке, боятся богов, которым нет до них дела, замыкают себя и других в правилах и законах. Они боятся того, чего стоит бояться меньше всего, - Йешелни, конечно, говорила все на эльфийском - не то чтобы она боялась, что стража услышит ее дерзкие слова; просто иначе с эльфами она не говорит. - Но ты прав, это - не Город Песен. Эльфийка взглянула на город. Хочет она того или нет, но попытки попасть в город придется отложить. Хотя бы на короткое время. Тем более куда интереснее поболтать со странным светловолосым эльфом, чем изучать невзрачный город. - Нарисовать? - девушка удивленно посмотрела на эльфа, второй раз за вечер он шокировал ее своими действиями и словами. Для дикой эльфийки его просьбы казались странными. Никто и никогда не рисовал Сиолкиир. - Почему ты такой странный? - лицо девушки было все таким же удивленным, хотя теперь она еще и улыбалась. - Я не против. Но зачем? Сначала ты хочешь ее погладить, теперь - нарисовать?.. - Она жестом подозвала леопарда, хотя и не подпускала ее достаточно близко к Калинели, боясь, что он снова попытается погладить дикую кошку. - Вы все такие благородные эльфы?
NPC: «Комендантский час?» - стражник чуть склонил голову на бок; движение (да и удивление) это было вялым: жара вообще не способствовала активности. И все же халруаанец призадумался. Вспомнился нынешний запрет выпускать кого-либо из города и сопровождающие приказ домыслы и предположения. К счастью, походило на то, что Калинели просто напутал со словами. Стражник лениво поднял голову, с надеждой посмотрел на небо. - Ворота закрывают после захода солнца, - ответил он монотонно, немного невпопад врываясь в эльфийское щебетание. Быстрее бы этот самый закат наступил, а то торчать на солнцепеке, приглядывая за чужеземцами – то еще удовольствие.
Калинели: - Спасибо за информацию, - улыбнулся Калинели охраннику. Впрочем, его гораздо более интересовала подходящая Сиолкиир. Эльф скинул походный рюкзак, доставая оттуда две деревянные дощечки, две деревянные же коробки (одну побольше, другую поменьше), керамический горшочек, стопку пергамента. В меньшей коробке оказались графитовые стержни, металлические скобы, скатанный хлеб, ножи, гусиные перья. Калинели уверенно растянул лист пергамента на большей дощечке, закрепив его скобами, и открыл вторую коробку. В ней находились кисти, баночки тушью, и лежали уложенные прямыми рядками разноцветные прямоугольники. Подготовка к процессу не мешала эльфу щебетать на эльфийском: - Попроси кису занять удобную позу, я постараюсь справиться быстро, чтоб и ее не утомить, и за солнцем успеть, - бровь эльфа удивленно поползла вверх, реагируя на вопрос девушки: «Ты мне ее даже погладить не дала. Так что игра в салки отпала сама по себе!» - Если ты встречаешь в лесу неведомый ранее цветок, - сказал он вслух, - то обязательно возникнет желание его хотя бы понюхать. И тут тебя одергивают за руку со словами: ты что! Он же с шипами! И его нектар ядовит! И вон огро-о-омный шмель на нем так и норовит тебя укусить! В общем, несколько похоже на паранойю, но голос, говорящий тебе, это голос друга, которого не хочешь огорчать. Так что остается только любоваться цветком издалека… эмм… - Калинели перешел с эльфийского на общий, обращаясь и к стражнику, и к эльфийке, - у вас случайно не найдется лишней воды? А то краски не в чем развести? «Так обидно! Такая киса, и даже краски новые – а вода в фляге закончилась!» Калинели уже промерял графитовой палочкой основные пропорции и наносил их пропорции на лист.
NPC: Когда не надо – солнце прям падает за горизонт, а когда надо – так висит на небе, будто гвоздями прибитое. Стражник поглядывал между делом на светило, поглядывал, поглядывал. Оно висело, и день не кончался, и до конца смены ещё – как до Селунэ на четвереньках. Не упускал он из внимания и нелюдей. С варваров любые буйства можно ждать. Ну и скучно было. Сто лет ожидания прошло, когда из-за холма приковыляли дуэлянты – дварф и южанин. Видать, низкому начистили рожу, а высокому намяли бока. Вот уж неожиданность. Стражник хмыкнул себе под нос нечто невразумительное, что должно сойти за философию. Думать по-настоящему было лень. - Вы проходите – или как? – хмуро спросил он, опасаясь, что варвары опять затеют возню. На «Добро пожаловать в Эйчул» язык не повернулся. Но этого и не надо было особо. Южанин, дворф и болтливый эльф потопали таки к писарю, платить пошлину. Можно было крикнуть: «Свершилось!» - если бы не было так жарко и сонно. А перед носом эльфийки и её якобы неопасного хищника ворота со скрипом захлопнулись. Приказ есть, чего мудрить?..
NPC: Эпизод завершен. О том, какие чудеса ожидали Калинели и Балика на улицах Эйчула.
полная версия страницы