Форум » Иные времена, иные страны » Великий воитель + известный менестрель » Ответить
Великий воитель + известный менестрель
Faer: Где-то на Побережье Мечей. В роли отважных героев: Дзирт до'Урден (тот самый) и Нуаерести Мерлут более известный как Калинели Летний ветерок, носясь под кронами темного леса, всё пытался сорвать клочок бумаги, зацепившийся за ветки боярышника. Бумага была рваной, грязноватой, заляпанной чернилами, но всё же на ней можно было разобрать послание, кривым почерком выведенное на всеобщем: «Прекрасный принц али храбрый рыцарь али доблесный арферист арфист! На тебя моя надежда и упованье! Похитил мня злобное страшное чудище великан и держит в башне. А башня та по трапинке через лес та й направо. Спаси меня мой герой заклинаю. А батенька мой лорд Адальдор тебя поблагодарит. Амелья Златовласая».
Ответов - 26, стр:
1 2 All
Калинели: Калинели тихо, насколько умел, поднялся, прихватив с собой меч, и начал пробираться в сторону, указанную своим подельником. На карачках, прижимаясь к земле, получалось не очень быстро, и, по правде говоре не очень и тихо, но, во всяком случае, не громче гула сверчков в траве и отдаленного уханья совы. Эльф мысленно поблагодарил Рилафана с природу вокруг, Милики за заросли в лесах и Эльдат за сохранение мира. Что ни говори, а помогают боги на каждом шагу, надо только их дары уметь разглядеть. На набожность Калинели улетучилась тут же при виде того, что происходило у ворот замка. Оказалось, что это были не орки, хотя отдельные орочьи слова бард всё же улавливал из речи. Вышедшее из замка существо разговаривало само с собой, но это было похоже на бормотание с редкими громкими и резкими фразами. Это действительно был великан, только вот голов у него было зачем-то две штуки. Как раз эти головы друг с другом и говорили. Калинели впервые встречал такое чудо-юдо, потому вопросительно оглянулся на полудроу: видал ли он такое вот раньше? Двухглавый великан, и, что самое обидное, еще и дубин у него тоже было две, в каждой руке по одной, что тоже не вписывалось в то что эльф о великанах слышал. Великан был хмур и мрачен, и было видно, что он стоит в нерешительности. Одна из его голов то и дело косилась на руины укреплений, которые двуголовый только что покинул. «А я думал, это у нас с полудроу есть преимущество – две головы…»
Faer: Самозванцу доводилось зарабатывать на хлеб контрабандой и всевозможными хищениями, так что красться и затаиваться он умел не хуже всякого эльфа (а если придирчиво сравнивать точность и уверенность движений, то даже получше одного конкретного). Поэтому в грязь лицом он не ударил и, незаметно подобравшись к развалинам, он изучал изменившуюся ситуацию. Ну что тут говорить? Уродцев тёмный знавал и раньше. Давно, когда он еще не волочился по мирам, а беззаботно проживал на ранчо, в окрестностях случилось диво дивное: родился жеребенок о двух головах. Жрицы тогда сказали, что это плохой знак, что Ловиатар желает убедиться в стойкости верных. И ладно бы жрицы стегали плетями друг дружку на радость народу, так нет же: перепало всем, даже мимопроходящим. Так что тогдашний босоногий Альман-Фаэрьен прочно запомнил, что двухголовые уродцы - это зло и тяжкие испытания. А вот нынешний циничный “Дзирт До’Урден” щурился под лунным светом и раздумывал, как он будет изворачиваться. В общих чертах план был прост и не так уж нов: “увиливать и не нарываться на опасности”. Тёмный хлопнул светлого собрата по плечу и давай знаками показывать, мол “великан” “ходить” “куда-то в чащу леса”, а “мы” “в развалины”. При этом он время от времени косился на великана с тоской понимая, что тот как-то не стремится на лесную прогулку. Ничего, у самозванца был ещё запасной план, звучащий: “ты” и “великан” “в лес”, а “я” “в развалины” за “бабой с сиськами”. Может, конечно, лучше бы было распределить роли наоборот: тёмный отвлекает монстра, а светлый спасает девицу (его физиономия больше располагает к себе людей, он явно не потеряет много времени на уговоры Амельи - в отличие от дроу). Но увы, жизнь научила “До’Урдена” ни в коем случае не доверять подельникам.
Калинели: В общем, план полудроу был прост и барду вполне понравился. Тем более, что чудище, помявшись в нерешительности, все же пошло от замка в сторону леса. Непрестанно двухголосо бормоча себе под нос какую-то околесицу из нескольких языков (ибо мягкой «ль» и такого многообразия губных звуков эльф в орочей речи не слышал никогда), он пошел в лес, дубинами разчищая себе проход. Калинели поморщился. Лес ведь ни в чем не виноват, можно с деревьями и аккуратней. К сожалению, эльф опасался, что не сможет квалифицированно защитить деревья от великана. - Ну, - шепнул он, когда великан скрылся из виду, - пошли? В мыслях у эльфа сложилась нелицеприятная картинка, озвучивать которую не хотелось. Двухголовый, судя по виду, вряд ли интересовался выкупом за принцессу, работорговлей или женитьбой. Скорее, она его интересовала в качестве пищи. Что может означать, что пара остроухих возможно уже опоздала… Эльф встал с четверенек и, пригибаясь, побежал трусцой к развалинам крепости.
Faer: - Пошли, - согласился тёмный и пошелестел следом за своим светлым собратом. Он старался передвигаться осторожно, не светясь лишний раз на открытой местности, и время от времени поглядывал в сторону зарослей. Может, зря он так осторожничал, ведь о перемещении великана легко было догадаться по производимому им шуму. Осмотрительность, внимательность к мелочам просто было привычкой лже-До’Урдена, без которой при его ремесле долго не живут. Пока удача, подкреплённая сноровкой, была на стороне эльфа и контрабандиста. Входная дверь была для героев тяжеловата, чтобы в неё ломиться, но они с ловкостью юркнули в дом. С ходу можно было сказать, что развалюха жилая. Пованивало. Несколько разломов в стенах были залеплены смесью грязи и камней. Фрески – в незапамятные времена халупа действительно была храмом – нынче еле проглядывались сквозь копоть (видать, зимой тут топилось по-чёрному). В добавок мусора было по щиколотку. Золота и брильянтов – к огромному сожалению Дзирта - нигде не виднелось. Герои миновали пустую кухню с ещё тлеющим очагом. К радости самозванца, там было мало посуды и совсем не видать человеческих костей. Может, красавицу-принцессу ещё не поздно спасать. Смельчаки двинулись дальше. Вдруг до их чутких эльфийских ушей донеслось отдалённое блеяние. - В дальней части дома, кажется, был загон для скота, - шёпотом пояснил До’Урден-разведчик, но на последнем слове нервно оскалился: к тем звукам примешивался теперь уже явственный храп.
Калинели: Эльф глазел по сторонам: жилищ великанов, да еще и таких, двухголовых, он еще не видел никогда, однако к его любопытству примешалось разочарование: гигант просто испоганил храм. Даже посуда была бывшая храмовая – покрытая гравировками утварь была покарежена, грязна, кое-где начинала ржаветь. И хотя к Тиру (алтарь в виде перекрещенных меча и молота был явным доказательством оного) блондин не питал никаких религиозных симпатий, он все же недовольно скривился. Гигант потерял остатки привлекательности в зеленых глазах Мерлута. Захотелось сделать свое дело и отправиться восвояси быстрее. Эльф последовал за темным к «загону», где его ждало еще одно разочарование. Оказывается, это храпел не скот. Скот, в виде двух холмовых рофов (интересно, как далеко великан их тащил? Они ведь не в лесу живут) преспокойно себе спал и молчал. Храпела «принцесса». Из под множества юбок виднелись две волосатые ножки, курносое личико было обрамлено рыжими локонами, ручки были сложены на упитанном животике. Румяные щечки и беззаботный ее храп наводил на мысль, что она не то что на горошине – на тыкве заснуть может. - Ну, будим ее или как? – вопросительно обернулся Калинели к напарнику.
Faer: Эльф обернулся совсем не вовремя, но «Дзирт» не вздрогнул, не моргнул глазом, а как нёс в мешок небольшую статуэтку, так и продолжил движение, плюхнув её в компанию к потиру, серебряной накладке с иконы и другой мелочи, которую намётанный глаз грабителя гробниц помог определить как «ценное». - Хуманы ведь обрадуются возвращению их религиозных святынь? – немного неуверенным тоном поинтересовался он, немного нахмурившись (это достовернее, чем делать честно-наивные глаза). – Сердце кровью обливается, когда вижу это... надругательство. «Проклятие. Да я благороден как планар. Только крыльев и не хватает», - хмыкнул он про себя и вернулся к главной задаче – спасению «спящей раскрасавицы». - Будим, - решительно постановил тёмный. – Мы её даже вдвоём не дотащим. Уж скорее она нас в охапку подхватит, - он сверкнул зубами в усмешке, представляя бегущую таким макаром принцессу, и обернулся к спящей. - Э-эй, леди! Проснитесь, - самозванец попытался растолкать храпящие телеса. – Миледи Амелья! Та хрюкнула, зашевелилась, промычав «угу» (хотя с тем же успехом это могло обозначать «уже встаю» и «отвали, дай поспать»). - Ле-е-еди! – он был упрям. Наконец, она разомкнула веки и глянула на героев светло-карими глазками. «Дзирт» тут же юркнул за спину напарника: вдрядли кто-то на Фаэруне мечтает увидеть дроу, склонившегося над постелью. (Хотя трагически страдал по поводу такой несправедливости лишь один темный эльф.) - Кто?.. - низким голосом просипела полусонная красавица.
полная версия страницы